Читать «Атлантида, унесенная временем» онлайн - страница 241
Анатолий Борисович Максимов
Итак, «Катюша» с поправкой на военное время.
И припев:
Стоян пояснил:
– В годы войны на фронтах гремела слава о мощном оружии – гвардейском ракетном миномете, ласково прозванным фронтовиками «Катюшей»… И в Болгарии и сейчас поют эту песню, про девушку Катюшу… Поют и малый, и старый…
Поднялся самый старый аксакал, дождался тишины и вышел из-за стола. Он раскинул руки в стороны, секунду подождал и, услышав мелодию сиртаки, пошел семенящим шагом с приседанием вдоль террасы. Еле заметным жестом рукой позвал Елену, за ней, вперемежку, аксакалы, мы, дети.
Темп нарастал, и аксакалы сдали первыми. Из круга вышли и мы с Брисом, затем Стоян. Не сдавались Гор с Ридой, Ольга с Владом…и дети. Хотя наши уступали грекам в движениях, но не в задоре. Сотворили круг из восьми фигур, плотно скрепив его руками на плечах, и, казалось, все слилось в бешенной скачке. И вдруг – звонкий голос Ольги:
– На счет «три» – всем сесть… В «кучу малу»…
И круг, не распадаясь, оказался на полу, звонким смехом завершив торжество молодости.
Последний аккорд праздника: салют из фальшбортовых огней и ракетницы в руках Бриса…
Последние заседания клуба
Как и в тот раз, была теплая встреча с застольем, но не только для семьи Бриса и нас, которых гостями назвать просто не поворачивается язык. Мы сообща праздновали День Победы.
Утро разбудило меня солнечными бликами, пробивающимися сквозь молодые листья. По старой привычке – не валяться в постели – я мгновенно вскочил и распахнул окно. Свежесть морского утра – влажный ветерок и с близкого моря, и с дальних гор, и порывы тепла из степной части острова.
С высоты второго этажа бунгало предо мной предстал изумительный вид на три стороны: на море, степь и далекую гористую часть острова. И ни облачка…
И ни одной думы в голове…Это ли не нирвана, столь редко посещавшая наши отягощенные мыслями души?! Меня окликнул Брис и попросил после умывания зайти к нему в кабинет.
– Зайди еще до завтрака, – сказал он и молча ушел к себе. Мне показалось, что он не в настроении. Было похоже, что он чем-то озабочен. Описывать кабинет Бриса, конечно, удовольствие, но даже опасно начинать это делать – каждая вещь из десятков стран имела свою историю. Но главным достоинством была простота: ничего без функциональной нагрузки, будь то шкура зебры или кусок лавы с Огненной Земли.
И все же я решился упрекнуть моего друга:
– Неужели ты, Брис, во всем этом разбираешься? И помнишь обо всех этих раритетах: когда? где? как добыл?…
– Помню, Максим, как и помню до мелочей наше Быково… Когда не спится… Это тебе знакомо: воспоминания идут толпой…
– …причем от ближайшего времени в глубь жизни, – подхватил я мысль Бриса. – И что сегодня беспокоит тебя, Брис-Борис? Я же вижу? Брис молчал. Он умел это делать еще с тех пор, как мы с ним вцепились друг в друга в Токио, в знаменитом ресторане «Манос».
