Читать «Новая дивная жизнь (Амазонка)» онлайн - страница 116
Анатолий Курчаткин
Путь к вожделенному билету в кармане халата у Владислава был свободен. Залезь и возьми. Маргарита потянулась к карману – и в рот ей свирепым, мощным толчком, обдирая горло, как до того криком, выкатилось из желудка его содержимое. Она рванулась побежать в ванную – и не сделала трех шагов: из нее изверглось. Забив нос, заложив уши, вызвав своим отвратительным запахом новый желудочный спазм.
25
Оставшиеся до отлета два дня Маргарита провела в пьяном беспамятстве. Она пила все, что было у Владислава – вино, коньяк, виски, джин, – лишь бы побыстрее опьянеть. Приходила в себя – и тут же снова пила, и отключалась. Желудок не принимал столько спиртного, ее то и дело рвало, но, отдышавшись после очередных поклонов умывальнику, прополоскав из-под крана саднящее горло, Маргарита заставляла себя принять новую порцию. Мобильный телефон Владислава постоянно звонил, и она отключила его. В минуты, когда сознание яснело, ее охватывало страхом, что где-то там, куда Владислав уезжал почти каждый день, в оставшемся ей неизвестном офисе его могут хватиться, приехать сюда, начать звонить в дверь, может быть, даже выламывать ее, резать каким-нибудь автогеном… следовало бы, понимала она, собрать вещи и убраться из дома, – но так и не нашла в себе сил это сделать. Судьба, однако, оказалась к ней благосклонна: никто не приехал, и в дверь за все два дня ни разу не позвонили.
Рассудок ее не оставлял. Она следила за временем и, приходя в себя, непременно проверяла, сколько осталось до самолета.
Перед выходом из дома Маргарита присела над Владиславом – вернее, над тем, что теперь было им, – и с минуту сидела, смотрела на него. Она не трогала его эти дни, он так и лежал, где упал, на спине, как она перевернула его, рот у него был широко открыт, открыты глаза, она попробовала закрыть их, но у нее ничего не получилось – он уже давно закостенел. Впрочем, ей до того было физически плохо, что эти его открытые рот и глаза ее не пугали. Зачем она напоследок столь пристально вглядывалась в его лицо – ответа на это в ней не было. Она не прощалась с ним. Ей нечего было с ним прощаться. Она не чувствовала в себе такой потребности. Просто некая сила, что была вне ее и сильнее ее воли, заставила Маргариту сделать так, и она так сделала.
Груза у нее получилось – два больших чемодана. Но оба были на колесиках, с приделанной к ним ручкой, кати – и никакого особого труда. Вместо своего легкого пальто, в котором ей было не слишком тепло и в Париже, она надела дубленую, с коротко подстриженным мехом куртку Владислава. Куртка была основательно велика ей, но двубортная, застегивайся хоть на какую сторону, и для декабрьской Москвы подходила лучше всего прочего.
В сейфе, который Маргарита обследовала еще в одно из своих просветлений между пьяным беспамятством, лежали, оказывается, не одни пистолеты. Владислав держал здесь и деньги. В глубине, у дальней стенки. Не франки. Доллары. Много: несколько пачек сотенных в банковской упаковке. Соблазн взять хотя бы одну был так силен, что сначала Маргарита и взяла. Она уже стояла с чемоданами у дверей, соображала, мучительно преодолевая похмельную слабость мыслей, все ли сделано, что собиралась, и достала из сумочки пачку долларов, разорвала банковскую бандероль, отсчитала две тысячи, а остальное отнесла обратно, бросила в сейф. Кто знает, какие правила на таможне здесь, какие правила там, в Москве. Лучше было не иметь с собой больших денег.