Читать «Во имя Чести и России» онлайн - страница 650

– Юрий Александрович, это правда, что вы теперь в отставке и больше от нас не уедете? – отрывисто спросила она.

– Чистая правда, – ответил Стратонов. – Отныне все дни, что мне еще отпущены, всецело принадлежат лишь вам, ставшей светом моей жизни, и нашему внуку. Я виноват перед вами и перед моим покойным сыном. И теперь на склоне лет надеюсь хоть отчасти загладить эту вину. Больше я не покину вас.

– Слава Богу! – воскликнула Софьинька и вдруг рассмеялась. – Простите! Я… Я всю жизнь ждала этой минуты… Всю жизнь мечтала, что однажды вы вернетесь сюда насовсем, и мне больше не придется сходить с ума, ожидая вас и ничего не зная о вас… – с этими словами она уткнулась в плечо Юрия и тихо заплакала. – Помните ли девчонку, что много лет назад сказала, что будет вас ждать? Вы ведь не поверили?

– Ваша правда, не поверил.

– А я точно знала, что буду… Сколько бы ни потребовалось времени, буду ждать вас… И, вот, дождалась…

– Целая жизнь прошла…

– Нет-нет! Она только началась теперь… Моя жизнь… – ответила Софьинька и, утерев слезы, вновь улыбнулась, хлопнула в ладоши: – Стеша! Стеша! Отнеси ребенка в детскую и распорядись, чтобы Дарья скорее подавала обед! У нас великий праздник сегодня…

Так, на закате лет началась новая жизнь, в которой не было битв и ратной славы, но было то, чего Юрий всегда был лишен: дом, тепло очага, любящая, родная душа рядом… Жизнь – жестокая владычица, отнимающая подчас самое дорогое, терзающая, лишающая надежды. Но и она бывает милостива, и она дарит утешение и радость. Надо только ждать, терпеть, никогда не отчаиваться…

Эпилог

Худо оскоромиться в дни поста. А главное стыдно. Перед батюшкой стыдно, перед матерью игуменьей… И ведь второй раз такая оказия у сестры Глафиры! И если бы только она… Поглядишь на других сестер – все, как овечки чистые, а она, Глафира, одна от их стада вечно отбивается. Отчего так? Конечно, в монастырь не своей охотой пришла, а от нищеты да от отца-пропойцы. Куда еще деваться было? В жены никто не возьмет, а одной девице, даже не худого нрава и к рукоделию прилежной, один путь – к позору. Дважды уже чудом убереглась от такого несчастье. Вот и осталось в монастырь податься. А все же и не в том дело… Просто веселая она, Глафира, бесшабашная. И жизнь она любит… Не монастырскую, обычную, мирскую. В Бога верит, и любит его, и кается за всякую оказию со слезами искренними, а ничего с собою поделать не может. Стать ли тут монахиней?

Мать Мария отговаривала Глафиру постриг принимать, говорила, что Богу себя сознательно посвятить надо, а не по принуждению, иначе и беда выйти может. Знала матушка, о чем говорила, сама через такую беду прошла… Но теперь ее нет, почила после болезни долгой, не с кем и поговорить по душам. А душа металась… Скоро уже постриг принимать, и дороги назад не будет. А разве создана она, Глафира, для монашества? Ведь иной раз на службе завидит юношу красивого, и сердце заходится… Грех один…

После службы пришла сестра Глафира на могилу матери Марии и остановилась в удивлении. На скамеечке возле нее сидел высокий, худой старец. Он, видимо, был здесь уже долго, так как легкая метель успела немало запорошить его плащ и шляпу.