Читать «Москва слезам не верит: сборник» онлайн - страница 43

В этот жаркий воскресный день в бассейне плавали немногие — люди разъехались на пляжи. Людмила окунулась в тепловатую, нагревшуюся за день воду, легла на спину и медленно поплыла, глядя в небо — серо-голубое летнее московское небо. Она плыла, ни о чем не думая, о чем думать-то: он рядом — он придумает. Потом они посидели в машине, открыв все окна, выкурили по сигарете.

— Поедем в ресторан, — предложил Еровшин.

— Поедем к тебе, — попросила Людмила. В ресторане в этот час наверняка жарко, ей хотелось после бассейна растянуться на прохладных простынях и сосать через соломинку холодный апельсиновый сок.

— На Садовую или на Таганку?

— На Садовую, — решила она.

Она уже понимала, что, видимо, на Таганке жила семья, которую выселили, а квартира со старой мебелью, старой посудой, серебряными вилками досталась его конторе. Когда Людмила бывала там, ей казалось, что сейчас откроется дверь и войдут хозяева. Она как-то сказала об этом Еровшину.

— Не войдут, — ответил Еровшин. — Их расстреляли в тридцать седьмом.

— Но потом реабилитировали?

— Реабилитировали, — подтвердил Еровшин.

— Но у них же остались родственники, которые имеют право на мебель, вещи.

— Родственников не осталось. Их тоже расстреляли.

— А почему людей расстреливали? — спрашивала Людмила.

Еровшин промолчал. Когда Еровшин не хотел говорить, он замолкал, и разговорить его не удавалось. Людмила быстро сообразила: в тридцать седьмом он был совсем молодым, но уже, наверное, служил в органах. Может быть, и сам расстреливал людей, но об этом думать не хотелось.

В холодильнике на Садовой Людмила обнаружила антрекоты. Делала она все быстро и аккуратно. Через несколько минут они уже сидели за столом, Еровшин открыл бутылку виски, бросил в стакан кубики льда. Она уже привыкла пить виски со льдом. Еще в библиотеке Людмила решила провести с ним решительный разговор. Еровшин уже улыбался, значит, через несколько минут предложит ей перейти в спальню.

— Надо поговорить, — сказала она.

— Поговорим потом, — предложил Еровшин. — Мне все равно будет нужна получасовая передышка.

— Поговорим сейчас, — не согласилась Людмила.

— Что ж, поговорим, — нехотя согласился Еровшин.

— Я хочу выйти замуж.

— Все хотят, — заметил Еровшин.

Она знала, что своими репликами Еровшин самый серьезный разговор может перевести в несерьезный. Он мог высмеять, нагрубить, а если не хотел отвечать, то начинал вдруг пересказывать, о чем он сегодня читал в газетах. Или мог спросить о какой-нибудь улице, которую Людмила наверняка не знала, и, получив отрицательный ответ, начинал подробно рассказывать — ее историю, какие дома на ней, когда и кем они построены, и сбить его было совершенно невозможно.

— Мне пора замуж, — произнесла Людмила. — Я хочу родить ребенка.

Людмила ожидала вопросов или реплики Еровшина, но он молчал. Так они помолчали несколько минут, и наконец Еровшин сказал:

— Это естественное желание. Если есть за кого, выходи.

— Конечно, есть, но всякая шелупонь… Может быть, ты мне поможешь?

— Давай досье. То есть подробности.