Читать «Любовь и небо» онлайн - страница 39

– Разрешите получить замечания?

– Молодец! – к моему великому удовольствию подвёл итоги проверки замначлёт. – Видишь землю до миллиметра. Разрешаю самостоятельный вылет, – и он сделал запись в моей лётной книжке.

Через минут тридцать самолёт дозаправили, в заднюю кабину усадили «ваньку» – парусиновый мешок, набитый песком, для сохранения центровки, и я забрался в кабину. Зотов, стоя на плоскости, лично проверил показания винтомоторной группы, поднял вверх большой палец и ободряюще потрепал по шлемофону:

– Ну, с Богом…

В благополучном исходе полётов я не сомневался. Но тот, кто взлетал впервые в жизни сам, не дадут соврать, как это волнительно. Я испытывал эйфорию, когда выруливал на линию исполнительного старта. С торжествующими нотками в голосе запросил взлёт, наметил ориентир на горизонте и вывел максимальные обороты. Затем плавно отпустил тормоза и начал разбег. Самолёт, как скаковая лошадь, рванулся с места в карьер, задрал трубой хвост и устремился в атмосферу. Всё, скорость отрыва достигнута, и небо зовёт к себе. Я только подумал, что ручку следует чуть-чуть потянуть на себя, а самолёт уже висел в воздухе и жадно набирал высоту. Земля сначала охотно, а потом всё медленнее стала отпускать меня от себя, зато горизонт дружелюбно и широко распахнул свои объятья. Ощущение необыкновенное, сравнимое разве что с моментом оргазма.

На высоте 150 метров я, как положено, выполнил первый разворот с набором высоты и направился ко второму, – к тырлу, где топтались коровы. К ферме этой я бегал пешком по ночам к девчатам из соседней деревни. Не знаю, почему, но я очень любил эти самовольные отлучки из лагеря. В сущности, дух захватывал сам процесс его тайного покидания.

В нашей лётной группе, составляющей экипаж, было пятеро. Подвижный, как ртуть, Володя Дружков с явными признаками заводилы. Тонкий, с философским складом ума Женя Девин. Володька Забегаев, недоверчивый и сомневающийся парень. И Зырянов, которого командир отряда окрестил « затыкяном». Внешне Зырянов смахивал на нацмена, и как-то на разборе полётов, отчитывая его за грубую посадку, командир поинтересовался:

– У тебя родители – кто по национальности?

– Мать еврейка, а отец – армянин,– честно признался курсант.

– А ты кто?

– Я?– удивился Зырянов, – я – русский.

– Затыкян ты, а не русский,– засмеялся своей шутке командир и объявил: – За такую посадку – два наряда вне очереди! Ступай гальюны чистить, может, голова протрезвеет…

С Вовкой Дружковым мы быстро нашли общий язык. В том числе и по вопросам взаимоотношений с противоположным полом. Поэтому, познакомившись с молодыми доярочками из местного совхоза, мы на свой страх и риск бегали по ночам на свидания. Признаться, встречи носили протокольный характер, слегка разбавленный лёгким флиртом. Однако наши хвастливые рассказы о приключениях создавали у ребят завистливые мысли о половой распущенности их друзей. Против этого мы не возражали. Людям почему – то нравится, когда им завидуют, даже если эта зависть их недостойна.