Читать «Быть драконом» онлайн - страница 57
Андрей Стерхов
— Холодно? — спросил я через какое-то время. Спросил, не оборачиваясь, но с нотами лживой заботы в голосе.
— А ты как думаешь! — фыркнула она.
— Думаю, да.
— Конечно, холодно.
— Это радует. Двустороннюю пневмонию схватишь, глядишь, в следующий раз думать будешь, прежде чем на дракона кидаться.
Она не поленилась, нашла под ногами корягу и запустила мне в голову. И ведь попала зараза. Хорошо ещё, что не камнем каким.
«Пьера де Ланкре на неё нет, — подумал я, потирая ушибленное место. — Его или какого-нибудь другого демонолога тире молотобойца, способного в охотку насобирать дровишек для очистительного костра».
— Получил? — позлорадствовала ведьма.
— Получил, — признался я, а потом без всякого перехода спросил о том, о чём давно хотел спросить: — Скажи, душа моя, ты на самом деле собиралась меня испепелить?
— А то!
— Зачем?
— Потому что гад!
Не нужно прожить мои четыреста пятьдесят восемь, чтобы заметить, что на вопрос «зачем» женщины чаще всего отвечают «потому что», а на вопрос «почему» — «для того, чтобы». Они не отличают причину от цели. Мне иногда кажется, что ни цели, ни причины в их алогичном мире не существует вовсе, а существует только немотивированный порыв. И как раз вот этот вот порыв заставляет их совершать необдуманные поступки. Совершать во что бы то ни стало. И совершать без оглядки. Неважно, по какой причине. Безразлично, с какой целью. Вывод: порыв — вот настоящее имя всякой женщины, и поэтому лучше их не злить. Хотя бы по пустякам.
Какое-то время мы шли молча. Тропа поначалу тянулась вдоль оврага, по дну которого журчал невидимый, скрытый за густыми зарослями и ночным туманом, ручей. Оттуда, снизу, душевно тянуло сырыми гнилушками, мокрой травой и спелыми мухоморами. Но потом тропа стала всё дальше и дальше уходить от оврага, запетляла и потянулась на сопку. Идти стало трудней. Альбина заныла:
— Куда ведёшь ты меня, проклятый старик?
— На Кудыкину Гору, — съехидничал я. — А ты хотела бы на Лысую? Так не время ещё. До шабаша — о-го-го ещё сколько.
— Сусанин чёртов, — проворчала ведьма, а потом не с того не с сего гаркнула: — Споткнись!
В тот же миг я зацепился за корягу и полетел на землю.
Ничего я Альбине на это не сказал. Молча поднялся, отряхнул от хвойных иголок джинсы и не выдержал — расхохотался в голос. Мой громкий смех вспугнул дремавшую в кустах ночную птицу, спросонья она недовольно ухнула и взметнулась к вершинам мохнатых сосен. А потом долго-долго пересекала, заваливаясь на левое крыло, огромный диск луны.
— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, — ни к селу ни к городу сказала ведьма, проводив птицу взглядом.
— Последнего некому будет рассмешить, — сказал я ей в пику и — вперёд, босота! — вновь потопал за ниткой лунного света, что блестела на мокрой траве. Я сам себе напоминал в те минуты Ивана-дурака, лихо шагающего за известным клубком. Всё то же самое. Те же вёрсты, звёзды и репей, только у меня при себе ещё и Яга имелась. Баба вздорная.