Читать «Быть драконом» онлайн - страница 44

— Первое время будет, конечно, трудновато. А потом привыкнешь, и будешь всё случившееся вспоминать как жуткий сон. А воспоминание о сне это, доложу я тебе, Пётр Романович, совсем не то, что воспоминание о чём-то реальном. Это терпимо. Это укладывается в голове. Легко укладывается.

— Не знаю… Ох, не знаю.

— А есть иные варианты? — спросил я его в лоб.

— Думаю, может, ну его всё нафиг, — выдержав паузу, вдруг огорошил он меня. — Думаю, может, мне и дальше вот так вот, верблюдом. А, Егор Владимирович? Как мыслишь?

— Поздно. Машина закрутилось.

— Ну, не знаю…

«И на кой мне нужен весь этот геморрой?» — подумал я, начиная всерьёз заводиться. Хотел пнуть впавшего в сомнения верблюда пыром в плешивый бок и сказать что-нибудь увесистое для приведения в чувства, но сдержался.

— Ладно, Пётр Романович, пора мне.

— Бывай.

— Новости будут, дам знать.

— Угу.

Энтузиазма в его зверином бормотании было ноль, и тут я всё-таки не выдержал, сорвался:

— Знаешь, Пётр Романович, что я скажу? Хорошо устроился вот, что я тебе скажу. Прикинулся верблюдом, лежишь тут на солнышке, овёс жрёшь, пиво пьёшь, и ни хрена не делаешь. Ма-ла-дец!

— Я не прикидывался, — вставил он. Хотел ещё что-то сказать, но не успел.

— Ты мужик или не мужик? — спросил я, пытаясь взять его на «слабо». И сам же ответил, подпустив в голос металла: — Думаю, мужик. А раз мужик, должен в первую очередь думать о других, а не о себе родном. О себе родном печалиться настоящему мужику вообще негоже. Последнее дело мужику о себе печалиться. У тебя, Пётр Романович, между прочим, жена есть, дочь, внучка, наконец, и ты за них за всех в ответе. Или мыслишь по-другому? Может, у тебя понятия стали кривыми под стать спине?

— Да нет, — пролепетал Пётр Романович.

— А раз нет, нечего слюни распускать. Уяснил?

— Уяснил.

— То-то же. И учти — я с тебя просто так не слезу. Я из тебя урюка сделаю человека.

Он глянул на меня огромными, влажными от слёз глазами и сразу отвернулся. Я надеялся, что он устыдился. Очень я на это надеялся.

В этот момент к нам подошёл фотограф, встал у меня за спиной и, похлопав по плечу, спросил:

— Ты это, мужик, чо?

В его голосе прозвучало непритворное удивление.

«Неужели, есть что-то странное в разговоре человека с верблюдом?» — подумал я.

Не знаю.

По мне, так ничего.

Интересно, а что было бы, если бы мне пришла в голову идея сказать правду? Как бы отреагировал фотограф, услышав от меня, что я не человек, а дракон, а верблюд не верблюд, а человек? Сдал бы меня в психушку, услышав правду? Или нет?

Надо как-нибудь попробовать.

Потом.

Наводить на дядьку морок я в этот раз не стал — Силы не было. Медленно развернулся и поинтересовался в ответ на его недоумённое «чо»:

— А ты чо?

— Да ни чо, — пожал плечами он.

— Вот и я ни чо.

Сунув ему три сотни на корм животным, я двинул навстречу Кике, который как раз в эту секунду вышел из-за газетного киоска.

Когда устроились на лавке, Кика (который по-прежнему походил фигурой на снеговика, а лицом — на Пола Маккарти, сделавшего подтяжку) распаковал ноутбук и показал мне две серии фотографий. Первая являлась подробным отчётом о походе некоего молодого человека спортивного телосложения в букмекерскую контору, что расположена под южной трибуной стадиона «Труд». Вторая серия снимков свидетельствовала о том, что в тот же самый день, но чуть позже, спортивный юноша посетил ещё одну букмекерскую контору. Ту, которая расположена напротив Дома офицеров.