Читать «Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России» онлайн - страница 34

Тогдашний распространённый журнал «Вестник Европы» писал: «„Александр знает, что пороки, еврейской нации приписываемые, суть необходимые следствия сего закоренелого угнетения, которое давит их в продолжение многих столетий“. Цель нового закона – дать государству полезных граждан, а евреям – отечество».

Однако самый острый вопрос разрешался Положением не так, как соединённо хотели все евреи – и еврейское население, и депутаты кагалов, и еврейские сотрудники Комитета. В Положении стояло: «Никто из евреев… ни в какой деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них» – и предстояло совершенно удалить еврейское население из деревень в течение трёх лет, то есть к началу 1808. (Мы помним, что такая мера намечалась ещё при Павле в 1797, и прежде, чем возник проект Державина: не поголовное удаление евреев из деревень, но «чтобы численность еврейского населения в деревнях не превышала экономических сил крестьян, как производительного класса, было предложено лишь разредить евреев в уездных селениях».) Теперь предполагалось обратить большинство евреев к земледельческому труду на пустующих землях черты оседлости, Новороссии, ещё губерний Астраханской и Кавказской, – с освобождением на 10 лет от платимой ныне подати, с правом «получать от казны на заведение заимообразную ссуду», начав возвращать её тоже через 10 льготных лет; а более состоятельным – предлагалось приобретать землю в личную и потомственную собственность с правом обработки её наёмными работниками.

Об отказе от виноторговли аргументировал Комитет: «Доколе отверст будет Евреям сей промысел… который, наконец, столь общему подвергает их самих нареканию, презрению и даже ненависти обывателей, дотоле общее негодование к ним не прекратится». А между тем «„можно ли назвать меру сию [выселение из деревень] для них стеснительною, когда, вместе с тем, открывается евреям множество других способов не только содержать себя в безбедном состоянии, но делать приобретение – в земледелии, фабриках, ремёслах, когда вместе с сим открывается им способ даже владеть землёю в собственность. Каким образом ограничением одной ветви промышленности может быть стеснён сей народ в таком государстве, где тысячи других для него отверсты“, где удобные к хлебопашеству и разным заведениям земли в губерниях плодородных и малонаселённых…?».

Аргументы, кажется, весомые. Однако Гессен находит у Комитета «наивный взгляд… на природу экономической жизни народа… что экономические явления можно видоизменять чисто механическим способом, путём приказов». С еврейской стороны оценили намеченную высылку из деревень и запрет корчемного промысла, этого «векового занятия» евреев, – как ужасное и жестокое решение. (И таким же – осуждала его и полвека и век спустя еврейская историография.)