Читать «Человек, изменивший мир (сборник)» онлайн - страница 2

Много мыслей, добрых и разных, спорных и ясных, вызывает эта повесть. Хочу сказать с полной определенностью, что мне всегда казалась сомнительной по моральной своей сущности концепция категорического невмешательства землян в жизнь и развитие иных гуманоидных цивилизаций, стоящих на низшей ступени, с которыми человечество сможет встретиться в бесконечности времен и пространств. Ведь речь-то идет не о том, что нельзя навязывать силой свой образ жизни, — это бесспорно. Но говорят о невмешательстве наукой, просвещением, примером — о невмешательстве даже в тех случаях, когда гуманность требует именно вмешательства!

Кстати сказать, у Юрия Никитина эта концепция разлетается в пух и в прах в отличном рассказе «Бесконечная дорога». Здесь космолетчик Роман в сверхдальнем космическом поиске сталкивается с мудрой, но крайне одряхлевшей цивилизацией; представитель ее, старый «дикситянин», будит в Романе такое интеллектуальное и физическое могущество, которого человек в себе даже не подозревал, и уныло поясняет:

— …Я только немного расшевелил несколько бездействующих узлов в твоем мозгу. Там были еще некоторые застывшие центры, но я не понял их назначения. Видимо, природа предназначила вас, людей, для каких-то особо важных дел.

— Да, — Роман расправил широкие плечи, — мы покорим все пространство, мы достигнем самых дальних галактик…

— Я сказал «для особо важных дел», — слабо возразил старик, — а пространство вы и так покорите.

Неясное и в то же время всепроникающее, мощное предчувствие величайшей миссии человечества во Вселенной — вот что чуют в воздухе современности смелые мечтатели, и об этом рассказ Никитина. Какое уж тут невмешательство, если сама сущность познания, поиска, преобразования — это бесконечное вмешательство Разума!

Очень жаль, что именно в произведениях о будущем некоторые авторы забывают о человековедческой сущности литературы. Возникают люди-тени, персонажи-символы, герои-«олицетворения» и т. п. По-видимому, Юрий Никитин ведет сознательную полемику с фантастикой такого рода, когда вводит в свои рассказы человека подчеркнуто сегодняшнего; утрируя, сгущая краски, преувеличивая, он, однако же, отстаивает истину: пишете ли вы о прошлом, пытаетесь ли изобразить будущее, для изучения вам дан только ваш современник. И вот у Никитина появляется рабочий паренек, который видит мир в кривом зеркале собственной лени, наигранного цинизма («Однажды вечером»). Он совершает глупости лишь потому, что не имел случая задуматься об истинных ценностях жизни; немного фантастики — чуть-чуть! — и мир открывает перед ним свою истинную сущность. Собственно, эти рассказы трудно и назвать фантастическими, настолько точен в них уличный жаргон сегодняшних балбесов, настолько выразительно непривлекательны их персонажи… И все-таки они оптимистичны: мы люди, и нам жить с людьми.