Читать «Я дрался с бандеровцами» онлайн - страница 131

Чумак мне как-то поведал: «Опер Григорий, честно признаться, была мысль порешить тебя и уйти в лес. Но ты не бойся, ты хороший человек».

После операции с Куком он какое-то время сотрудничал с органами. Потом ему помогли с квартирой, с документами, с устройством на работу. Мало того, он еще женился… на работнице партийных органов. В свое время Тимофей Амвросиевич Строкач, бывший тогда министром госбезопасности Украины, обещал ему за захват Кука живым звание Героя Советского Союза и квартиру аж на Крещатике. Вот Кука поймали, а из Москвы от Хрущева приходит указание – расстрелять! И тут уже не до Золотой Звезды – ее он, конечно же, так и не получил, – и пусть скажет спасибо чекистам Украины и лично Зубатенко за то, что остался жив.

В конце 60-х еду на троллейбусе по Киеву, смотрю – на остановке Чумак, собственной персоной. Я не окликнул его, решил не беспокоить…

– Что испытывали к завербованным агентам лично вы? Ведь они столько народу положили…

– Вот что я тебе скажу. Во-первых, есть такие понятия, как служба и приказ. Во-вторых, я был довольно молод. Ну и попробуй посидеть с кем-нибудь под землей с месяцок, он будет тебе ближе родного отца.

– Один из героев книги, оуновец Игорь, вспоминает следующую ситуацию. Волынь, 47-й год. В банде появляются двое: красивая женщина и молодой парень. Он – чекист, она – двойной агент. Женщина сдает чекиста, и его рвут на кусочки эсбисты ОУН… Насколько близка к жизни данная ситуация? Много ли вообще было провалов засланных агентов?

– Провалы были всегда. Но без агентуры в нашем деле никуда! Скажу, что внедрение в УПА началось еще в 42-м году, когда появилась наша «партизанка» и оуновская. А как иначе? Иначе нельзя. Потери мы, конечно, несли большие. Я хотя и не воевавший человек, но знаю об этом по рассказам тех, кто там воевал. Однажды в одном из документов написали слово «Эйзенхауэр» не так, как говорят галичане, – восточные украинцы писали. Все, п****ц! Нет человека.

А та, про которую ты спрашиваешь, это Апрельская, она же Людмила Фоя. И шла она не с чекистом. Это был наш агент. Но неважно…

(Людмила Адамовна Фоя, она же Апрельская, Оксана, Марко Перелесник (1923–1950) – активистка УПА, двойной агент. В 44-м году была арестована, а затем завербована органами НКВД. Выдала службе безопасности ОУН агентов НКВД-МГБ Ирину (Нину Калужную), Тарана (Михаила Захаржевского) и, по некоторым данным, Катерину Миньковскую. Все были казнены после пыток. 19 июля 1950 года Л. Фоя застрелилась во время спецоперации МГБ в Невирковском лесу Корецкого района Ровенской области. – Прим. С. С.)

В августе 1955 года по наводке Кука выкопали оуновский архив. Документы хранились в молочных бидонах. Вот тогда наконец прояснилась судьба оперативных работников-чекистов, которые пропали без вести в Западной Украине в 1944–1950-х годах. До этого мы могли только лишь гадать: дезертировал человек или его убили? Система сурово относилась к семьям пропавших без вести, они не получали ни пенсий, ни каких-либо других льгот. Были найдены записи допросов и ликвидаций службы безопасности ОУН. Всех чекистов зверски пытали. Молчавшим отрезали язык, о чем и было записано в «протоколах допросов».