Читать «Мата Хари. Пуля для обнаженной» онлайн - страница 65

В конце третьего дня позвонил мистер Льюис и сообщил, что нашел ей двух аккомпаниаторов – гитариста и пианиста. Не будет ли миссис Лопес так любезна, чтобы прийти и познакомиться со своими будущими коллегами?

Гитарист оказался-таки испанцем. Правда, он уже пять лет жил в Англии и, как сразу признался Маргарет, порядком забыл родной язык. Свое имя – Антонио Родригес – он переделал на здешний лад, в Энтони. К тому же он был родом из Андалузии, а она объявила своей родиной Наварру, так что у них не могло быть много точек соприкосновения, если бы он захотел о чем-то спросить, а она не смогла бы ответить.

Второй аккомпаниатор, пианист, оказался пожилым печальным евреем из Тулузы. Звали его Поль Шмидт. Маргарет он понравился куда больше «соотечественника». Уже по первым фразам, сказанным при знакомстве, было видно умного, тонкого человека. А когда они прошли в репетиционный зал и Поль сел за фортепиано, уважение Маргарет к будущему коллеге возросло еще больше. Шмидт с лету подхватывал любую мелодию, которую она ему напевала, точно держал ее все время танца, а попутно украшал своими вариациями. Гитаристу Энтони вариации давались с трудом, да и мелодию он ловил не сразу. Но гитара в его руках звучала хорошо, чисто, а большего и не требовалось. Так что она решила, что уже можно назначать дату первого выступления. Мистер Льюис выбрал 20 декабря – в самый канун Рождества. Он попросил миссис Лопес обратить внимание на это обстоятельство. В концерте непременно должны присутствовать рождественские мотивы. Она обещала исполнить это пожелание.

На следующее утро Маргарет переехала в квартирку на Вуд-стрит в Вулидже. Жить в центре Лондона было, конечно, удобно, но ей явно не по карману. Деньги, привезенные из Мадрида, стремительно таяли, а новые поступления от майора Калле ожидались еще не скоро, так что следовало экономить.

Глава 18

Утром, проснувшись и усевшись перед зеркалом, Маргарет вдруг поняла, что не на шутку волнуется перед выступлением. И это волнение нарастало с каждым часом. Она даже не пошла обедать в «Глобус», удовольствовалась легким ланчем в кафе. Сейчас она ни о чем не могла думать, кроме одного: как будет выглядеть вечером.

Ей вдруг начало казаться, что она обязательно провалится. Да и как не провалиться – ведь она не выходила на сцену больше года! Утрачены все навыки! Исчезло самое главное – уверенность в себе, чувство успеха, которое обволакивало ее, словно облаком, защищало от неудач и привлекало мужчин. Теперь она не была уверена ни в чем. Как она выйдет из-за кулис? Как сделает первое па? Тогда, перед мистером Льюисом, она все сделала как надо, но сможет ли повторить это перед полным залом?

Она не помнила, что ела в том кафе, как села в поезд, как добралась до театра. Здесь, в «Альберт-холле», ее волнение достигло предела. Она чувствовала, что у нее каменеет лицо, она не могла улыбаться, не могла толком говорить…

В таком состоянии Маргарет вошла в помещение конторы, поприветствовала мистера Льюиса и своих аккомпаниаторов (оба были на месте и уже переоделись для выступления), ответила на какие-то дежурные вопросы… Пора было идти в гримерную, переодеваться самой. Она вышла в коридор и услышала, как ее кто-то окликнул. Это оказался Поль Шмидт. Пианист подошел к ней, взял ее руку (совершенно ледяную) в свои ладони и негромко сказал: