Читать «Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель» онлайн - страница 68

Только после этого человек мог отправляться в ОВИР. Это учреждение, формально подчинявшееся МВД, было зоной влияния чекистов. Человеку могли отказать без всякого объяснения причин на любом этапе. Поэтому даже те, кто очень хотел поехать в какую-нибудь Польшу или Чехию, часто таких попыток не делали, боясь унизительной неудачи.

Еще большие муки испытывали те, кто желал уехать на постоянное место жительства в Израиль. Тех, кто активно стремился к репатриации, последовательно исключали из всех общественных организаций, выгоняли с работы. Но это еще не значило, что государство их отпускает. Только оказавшись в положении парии, человек подавал документы на выезд. Ожидание ответа могло растянуться на месяцы, и его исход был не очевиден. Те, кого не выпускали, оказывался без работы, в состоянии полной неопределенности.

Но даже с полученным разрешением необходимо было обойти огромное количество инстанций: районная библиотека, ЖЭК, поликлиника – и, каждый раз называя причину запроса, добиться справки, о том, что ты им ничего не остаешься должен. Родители должны были писать разрешение на выезд детей, работодатель – выдать характеристику, что было проблематично, учитывая желание подчиненного сменить родину. Иногда государство требовало до отъезда заплатить за полученное высшее образование. Лишь пройдя все эти круги и получив желанное разрешение на выезд, можно было начинать паковать вещи, раздавать ненужное и устраивать отвальную, на которой прощались с родными и друзьями, не особенно надеясь их вновь увидеть.

Ситуация Довлатова, как, впрочем, и Бродского, была немного другой. Советская власть хотела, чтобы они уехали. Поэтому документы Сергею Донатовичу удалось оформить сравнительно быстро, хотя и ему нужно было соблюсти все необходимые формальности, в том числе, получить бумаги от остающейся в Таллинне с дочкой Тамары Зибуновой об отсутствии материальных претензий.

«Бегаю по инстанциям» Собирав документы. На каком-то этапе попадается мне абсолютно бестолковая старуха. Кого-то временно замещает. Об эмиграции слышит впервые. Брезгливый испуг на лице. Я ей что – то объяснял, втолковывал. Ссылаюсь на правила ОВИРа. ОВИР, мол, требует. ОВИР настаивает. ОВИР считает целесообразным… Наконец получаю требуемую бумагу. Выхожу на лестницу. Перечитываю. Все по форме. Традиционный канцелярский финал: «Справка дана /Ф.И.О./ выезжающему… И неожиданная концовка:…на постоянное место жительства – в ОВИР».

С. Довлатов «Соло на IBM»

Аэропорт «Пулково»

24 августа 1978 года вместе с Норой Сергеевной и фокстерьером Глашей Довлатов взошел на трап самолета, направляющегося в Вену. Его отъезд подробно описала провожавшая его Эра Коробова: «Сквозь его [зала ожидания] стекла мы получили несчастную возможность еще долго видеть тяжело мающегося ожиданием Сережу, отрешенную и растерянную Нору Сергеевну, его маму, и понурую Глашу, маленького фокстерьера, которую я знала «со времен ее ранней юности» (по определению ее хозяина) и вплоть до того момента, когда за ними задраили дверь самолета. ‹…› Сергей поднимался к самолету спиной, с руками, поднятыми высоко над головой, помахивая огромной бутылью водки, уровень которой за время ожидания катастрофически понизился; двигался медленно, задерживаясь на каждой ступени. Вторым был тот пограничник, который настойчиво и неловко подталкивал Сергея, и тот, пятясь, как-то по частям исчезал в проеме дверцы. На наших глазах прощальный лихой жест превращался в панический, опасность – в комическую, и все вместе – в довлатовский литературный эпизод (в прозу его так и не вошедший)».