Читать «По следу. Возвращение Ибадуллы» онлайн - страница 9

Эти настоящие, для особых случаев, заряды Алонов делал сам, – он вообще любил многое делать сам. Не его выдумка: такие пули ему пришлось увидеть в каком-то старом прейскуранте охотничьих ружей. Нужно выточить из мягкого сухого дерева без сучков правильный цилиндр чуть толще канала ствола и разрезать заготовку на куски по пяти сантиметров длиной. На кусках нарезаются продольные ребрышки. На один конец насаживается и привинчивается хорошо уравновешенная, точной формы, длинная свинцовая пуля, а другой конец вставляется в заряженную порохом гильзу. Такой заряд годится на самого крупного зверя. И полет очень точный. А под пыжи кладут больше трех граммов хорошего бездымного пороха «Сокол», то есть почти в два раза больше, чем для дробовых зарядов. Это можно себе позволить, если стволы ружья хорошей стали.

Когда Алонов полз, он не думал об этих зарядах, он забыл о них. Теперь – другое дело!

Муравей по-прежнему угрожал Алонову. Но человек и не заметил его.

Алонов подскочил так, точно земля стала пружиной, сделал два или три прыжка, упал за деревьями. Падая, он услышал выстрел, но где прошла пуля, откуда стреляли – он не заметил.

2

В ушах сильно шумело. Звук выстрела показался Алонову очень слабым, каким-то легким, ненастоящим – как в парковом тире степного районного города, где ему приходилось изредка бывать. Откуда же все-таки стреляли сейчас? Да и стреляли ли? Нет, это только показалось. Обман слуха от слишком настойчивого ожидания.

Стоя на коленях в густой траве за деревьями, Алонов снял мягкую, мятую фуражку, вытер лицо и нахлобучил опять, козырьком назад.

Сердце билось толчками, в груди что-то теснилось, мешая дышать.

Перехватив левой рукой ружье, Алонов ощупал срезы стволов. Они были чисты. Отвел большим пальцем правой руки рычаг и переломил двустволку. Вытащил из открывшихся патронников ненужные дробовые заряды, пригодные лишь для птицы. Не глядя выхватил из патронташа пару патронов с торчащими свинцовыми пулями, дослал в стволы. Ружье захлопнулось с резким, коротким щелканьем.

Сердце успокаивалось. Прошло гнетущее ощущение бессилия, беззащитности. В ушах перестало шуметь. Приподнявшись, Алонов осматривался, слушал. Его поразила мертвая тишина – не шевелился ни один листок. После всего, что произошло, полное спокойствие, окружившее Алонова, показалось ему неестественным, угрожающим.

Было по-прежнему безветренно и жарко. Невысокие деревья – мелкие осины, березняк с частым подлеском из ивняка, кизильника и боярышника с созревшими ягодами – все замерло в ожидании.

Над самым ухом тонко зажужжал комар и сейчас же смолк, – видно, сразу нашел место, куда смог вонзить свой острый, гибкий хоботок. Тотчас зазвенел второй комар, третий, четвертый… Запах разгоряченного человеческого тела манил жадных кровопийц. Эти обычные, мирные звуки совершенно не воспринимались сознанием, не нарушали общего молчания.

Алонов слушал, слушал – ничего. Совсем ничего – ни шелеста, ни треска, ни топота ног. Ничего, что, по его мнению, неизбежно должно было быть. Никого и нигде.