Читать «Нефритовая орхидея императрицы Цыси» онлайн - страница 76
Юлия Владимировна Алейникова
— Спасибо большое, что не сочли за труд и привели их домой. — Майор сделал шаг вперед и протянул гостю руку.
— Не стоит благодарности, это мой долг. Но мне, пожалуй, пора. Не сочтите за труд — обязательно расскажите обо всем родителям второго мальчика. Мы не застали их дома. Если у них возникнут вопросы, вот вам мой служебный номер телефона, — протянул он бумажку. — Моя фамилия Мишкин, Николай Тимофеевич. До свидания.
Любовь Сергеевна в продолжение этой сцены уже не раз пожалела, что прикрыла дверь, так что никто из соседей не услышал, как хвалили ее сына.
К счастью, товарищ Мишкин остановился в дверях и громко, как в театре, повторил:
— Еще раз спасибо вам за сына. Вот такими должны быть все советские школьники.
В комнату Любовь Сергеевна, счастливая и румяная, вернулась после разговора с соседками, которые, уж конечно, все слышали. Хотя бы теперь никто не станет говорить, что у нее растет малолетний бандит.
Глава 16
— Всеволод Георгиевич, есть! Подфартило! — Алешка Коромыслов ворвался в кабинет.
— Валяй докладывай.
Настроение у майора было точно как у этого сияющего Алешки. Вчерашний визит гражданина в шляпе произвел сенсацию не только в отдельно взятой семье майора Остапенко, но и в целом доме и даже в микрорайоне. Сегодня утром, когда он спешил на работу, к нему уже обратились с поздравлениями несколько человек, в том числе дворник, который шустрого Жорку, кажется, на дух не выносил.
— Вот биография Варенцовой. Вчера полгорода облазил, везде побывал: на работе у нее, в общежитии, где она раньше проживала, в клубе, в райкоме комсомола — везде. И кое-что накопал! — довольно улыбался Алешка.
— Давай, не тяни.
— Так вот. Как сообщила бывшая соседка Варенцовой…
— Бывшая? А разве до Кулешовых в квартире еще кто-то проживал?
— Так точно. Семейство Рожковых, им пять лет назад квартиру в новом доме на проспекте дали, а Кулешовым — их комнаты.
— А где же Кулешовы раньше проживали? Участковый их вроде до войны еще знал.
— Да на соседней улице. Только в войну их дом разбомбили, вот они и маялись во временном фонде. Так вот, эта соседка, Рожкова, рассказала, что они с Варенцовой с самого ее приезда в Ленинград знакомы. Сперва покойная в общежитии жила, потом ей от «Красного треугольника» как передовице и активистке комнату дали. Рожкова говорит, что Зинаида по молодости видной была и до работы злой, а еще и по общественной линии успевала, в комитете комсомола сектором каким-то заведовала, а по субботам в техникуме училась. Огонь девка.
— Та-ак. Дальше.
— Дальше пошли они как-то всей бригадой в цирк, еще до войны было дело, в 1938 году. И выступал в цирке метатель ножей.
— Ножей? — недоверчиво переспросил майор.
— Ножей. Пошли они, значит, в цирк, началось представление, дошло до номера этого метателя. Заприметил он нашу барышню в зале и пригласил на арену — ему нужен был помощник из зрителей.
— Это тебе бывшая соседка такие подробности сообщила? — насмешливо спросил майор.
— Нет, дочка ее, которая с Варенцовой в цирке была. Она тогда так перепугалась, что до сих пор все в деталях помнит. Ей тогда лет восемь было, — ничуть не смутился Алексей. — Так вот, пригласил он Варенцову на арену, поставил возле щита и давай в нее ножами лупить! А девчонка соседская как завопит на весь цирк: «Ой, дяденька не надо! Ой, отпустите ее!» Весь зал хохочет. Артист этот ножи кидает, а Варенцова стоит — хоть бы что, глаза таращит. И, видать, влюбился артист этот. После представления, когда они на улицу вышли, он их уже поджидал. До дома проводил, так и повадился ходить. Месяцев восемь ходил, пока на гастроли не уехал то ли в Ярославль, то ли в Саратов. Зинаида поплакала-поплакала и забыла, а он через год снова нарисовался. И так до самой войны — то приедет, то уедет. Ходить ходил, а жениться так и не предложил. А когда война началась, его в городе не было. И писем он не писал, так что ничего о нем больше не слышали.