Читать «Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки!» онлайн - страница 97

Словно в подтверждение его слов, сквозь шум пожара и истошные крики «двуногих» вдруг раздалось протяжное пение. Песня была одновременно гордой и строгой, но при этом наполненной какой-то величественной печалью. Коты подскочили к иллюминатору, чтобы взглянуть на поющего, и увидели знакомый силуэт с рваным ухом, чётко различимый на фоне зарева пожара.

Глава самая последняя, 

в которой котики прощаются

На «Агиа Елени» снова царила паника. Оглушительный взрыв, прозвучавший в машинном отделении, поставил на уши всех на судне. Капитан, в чьих волосах за этот рейс уже прибавилось седых прядей, прыгая через ступеньки, суетился на верхней палубе, по пути отдавая приказы об эвакуации. Рисковать было нельзя, совершенно ясно, что на судне орудует какой-то маньяк-террорист, пассажиров нужно срочно удалить на безопасное расстояние, а самим попытаться спасти корабль.

Из машинного отделения валил чёрный дым, у входа толпилось с десяток матросов, безуспешно пытавшихся выбить крепко заклиненную металлическую дверь. Капитан в который раз за день подумал, чем же он так прогневил Посейдона, и, миновав расступившихся подчинённых, подошёл к небольшому, уже порядком закопчённому иллюминатору на двери.

Внутри царил первородный хаос огня, пара и дыма. Среди металлического бурелома, словно вывернутая после ужасного перелома кость, торчал сломанный вал. Одна из труб придавила собой дежурного механика, снаружи было плохо видно, удавалось разглядеть только ноги в синих форменных брюках, торчащие из-под завала. На полу разлилось огненное море солярки, весёлые и злые язычки пламени становились всё выше с каждой секундой.

Лицо капитана внезапно стало белее, чем его парадная форма, — среди клубов дыма он отчетливо различил, как пламя уверенно подбирается к топливным бакам. Увидев выражение его лица, матросы мигом прекратили галдёж и переглянулись с тоской во взглядах. Неожиданно среди рокота моторов всем послышалось протяжное кошачье мяуканье, и каждый почему-то сразу подумал, что это — недобрый знак.

В это время на палубе тоже раздавалось мяуканье. Мяукала поджарая ухоженная кошка в корзинке у такой же поджарой и ухоженной пассажирки, неловко спускавшейся по трапу к эвакуационному выходу. Ошеломительной высоты каблуки норовили застрять между ступеней, а пробегавшие мимо пассажиры, совершенно позабыв про приличия, беспардонно толкались чемоданами и раздражённо кричали. Подходы к спасательным шлюпкам были забиты людьми, словно консервные банки безголовыми шпротами. Вдобавок из трюма клубами повалил густой чёрный дым, послышался кашель.

Толпа многоголосо охнула и усилила напор на передние ряды. Матросы-киприоты, суетившиеся возле механизмов спуска на воду, увидев дым, удвоили усилия и принялись ругаться вдвое ожесточённей, но всё оказалось напрасным. Когда брезент был снят, выяснилось, что для использования пригодна только одна шлюпка из четырёх. Три остальные, по киприотской беспечности, видимо, не проходили проверку уже много лет и годились только для придания судну уставного экстерьера. Никто на «Агиа Елени» не верил, что с кораблём может случиться нечто на самом деле плохое, и теперь за это легкомыслие приходилось расплачиваться. Известие пробежало по толпе, как лесной пожар в ветреный день, и палуба мгновенно превратилась в сущий бедлам. Люди кричали, угрожали, умоляли и проклинали на различных языках, метались среди облаков дыма, теряя багаж. Возле единственного исправного плавсредства закипела драка. А на самом верху, на трубе теплохода, возвышаясь над пожарищем и метущейся толпой, печально и протяжно, словно волк на луну, мяучил свою песню кот. Этот вой, вплетаясь в панический гвалт, царивший внизу, добавлял происходящему странную демоническую нотку.