Читать «Ничья земля. Книга 1» онлайн - страница 4

Сначала Михаил думал, что парень просто не хочет этого делать. Были такие секты на Севере – там давали обеты молчания, а нарушившим обет для острастки отрезали языки. Но язык у Молчуна был на месте, на фанатика, выращенного истинной церковью или Капищем, он не походил, а вот говорить отказывался.

За прошедшие полгода Сергеев привык к парню, как к родному, привязался к нему и надеялся, что Молчун платит ему тем же. Тем более что платить было за что – не подоспей тогда вовремя Сергеев, и следа бы не осталось от мальчишки. Трясина была серьезная – что из того, что с виду – просто большая лужа на окраине Борисполя.

Молчуна загнала туда стая бродячих собак. Они стали настоящим бедствием для путников, путешествующих в одиночку или небольшими компаниями. Людей они не боялись совсем, а свирепостью и кровожадностью не уступали волкам. Только вот умом, хитростью и численностью их многократно превосходили.

Проходя мимо разрушенной церкви с единственным уцелевшим куполом, торчавшим над полуразваленными стенами гнилой луковицей, Сергеев услышал выстрелы – стреляли экономно, короткими очередями и одиночными. Потом стрелявший дал очередь длинную, на полрожка, и замолк. Опыт – сын ошибок трудных – говорил Сергееву о том, что соваться туда, где стреляют, не следует. Но опыт опытом, а ноги сами понесли Михаила по тропке между двумя обветшалыми складами, ощетинившимися ржавой гнутой арматурой, – там, где стреляли, находился человек. И, скорее всего, этот человек был в беде.

Потом он услышал собачий визг, даже не визг – скулеж и многоголосое рычание. Впереди была стая, и, если судить по звукам, немалая. Благоразумнее было бы остановиться, не лезть в неизвестность, через разросшиеся в два человеческих роста заросли амброзии и пыльного лопуха. Стая – это стая. Коллективный разум – кровожадный, безжалостный, хорошо организованный. Собачий спецназ в мундирах из свалявшейся шерсти. Автомат против них – не лучший вариант защиты. На такие случаи у Сергеева был припасен обрез охотничьего ружья – видавшей виды тульской «вертикалки», снаряженный картечью. Страшное оружие ближнего боя, которое Сергеев таскал в самодельной кобуре на левом боку уже три с лишним года после того, как его едва не загрызли такие вот «спецназовцы» в брошенном селе, на подходе к «колючке». На память об этом остался шрам от рваной раны на ноге и длинный белесый шрам на предплечье, там, где клыки вожака, одичавшего ротвейлера, вспороли кожу. И страх тоже остался.

То, что он увидел на прогалине, за которой открывалась бывшая проселочная дорога, теперь напоминавшая замусоренное русло полупересохшей реки, заросшее по обочинам сочной и крепкой камышовой порослью, неожиданностью не было.