Читать «Ярцагумбу» онлайн - страница 37

Храм провис передо мной над морем, застыв в витийствах резьбы, дыша бирюзой древесной патины, недвижно кружась в нагромождении скульптур и смыслов. Сколько ни видеть фотоотчетов, сколько ни читать про эту прихоть тайского миллионера – действительность поражает. Взгромоздив на затылок каску строителя, я побрела по разверстым для прогулок ветра пространствам. Вернуться сюда я буду хотеть всегда. С первой секунды – мысли о том, что надо будет расстаться: главная печаль любви и неотъемлемый ее признак. Вот колоссальные фигуры слонов, сливаясь в тройное чудовище, несут на прогнутых колыбелью хоботах индуистскую принцессу; вот пять тигров вздыбились на задних лапах, оскаливаясь, угрожая или защищая бесчисленные ряды резных Будд за ними; вот непомерной величины лики божества в три стороны вперились слепыми глазами, вот бредут старцы и бегут дети; мужчины и женщины с музыкальными инструментами на вывороченных коленях, птицы и змеи, мифические существа, череда за чередой пышногрудых богинь в человеческий рост и всадников среди цветов, вот девы со змеевидными телами вдоль извивающихся лестниц; вот Шивы, раскинув множество рук, и полнотелые Вишну летят в облаках; изумрудные от плесени колонны в стометровой высоте изрисованы готовой и незаконченной резьбой, и танцующие тонкопалые жрицы, что поражают изяществом жеста; нагромождение тел богов, людей и животных, будто карабкающихся вдоль стен вверх или образующих собой стены; плафоны-мандалы, веселые толстые Ганеши над скоплениями растений, младенцы, сосущие молоко из полновесных шаровидных материнских грудей, и гипертрофированные бедра Солнца и Луны. Резьба, словно заросли лиан, плотно впивается в плоскости, завладевает телом храма, не оставляет пустот. Резьба существует сама по себе, плодится, множится. Мастера живут при ней, но не она рождается благодаря мастерам. Резьба властвует. Можно ли трогать, прикасаться? Можно ли прижаться щекой, обнять древесные пальцы, вонзить слух вглубь колонны, испещренной тайными письменами, мистическими знаками мастерства людей-древоточильщиков?

Закончив фразу на тайском, выдав себя низким голосом дама-катой, несколько тяжеловатая фигурой, с хоть и удлиненной, но нетипичной для своего клана стрижкой, противоречащей пристрастию леди-боев к тщательно отрощенным, распущенным волосам, улыбаясь широко и покойно повернула ко мне заинтересованный взгляд. Ее английский оказался грамотным и неожиданно корректным в произношении. После нескольких фраз об экскурсии по храму последовал прямой вопрос:

– Have you a friend here? Or are you the only one?

To, что слово friend практически не имеет родовой окраски, меня привело в замешательство. О чем она спрашивает? О наличии в моей жизни подруги? Или друга? Что именно ее интересует? Так и спросить, ты, мол, о чем, о бойфренде или о подружке? И подружка, в каком тоже смысле-назначении? Ситуация преломилась в битом зеркале ее личной половой неопределенности, вернее, как ни крути, двойственности, хотя сами катои, как известно, определяют себя исключительно женщинами, интересующимися только мужчинами. Даже зарабатывающий на жизнь «любовью» катой «не опустится» до лесбиянки или любительницы острых ощущений. Не для того делались операции и ежедневно глотаются гормоны. Катой любит мужчин. Очень любит. Как и каждый гей. В сексуальной воспаленности бытия они сходны. Про это я уже начиталась, это я уже знала.