Читать «Ярцагумбу» онлайн - страница 146

Театр

Театр был освещен люстрами. Сотни, тысячи свечей дрожали совместным пламенем, озаряя пространства и наполняя их теплым ароматом плавящегося воска. Было жарко то ли от отопления, то ли от горения свечей, то ли от внутреннего полыхания каждого из присутствующих. Хладным казался только Хозяин. Он стоял в скрещении линий, на пересечении мраморных лестничных пролетов, улыбался, слегка наклонял в приветствии голову, когда с ним раскланивались. Предполагаемое представление вроде бы не предвещало ничего сверхъестественного, но в атмосфере витало нечто, вступающее в противоречие с обыденностью. Всем было немного страшно. Волнение возникало из неизвестности и пока ни на чем не основанном предчувствии опасности того, что здесь могло бы произойти.

Убранство Театра оказалось более вычурным, чем ожидал каждый, и напоминало скорее совмещение торжественных зал готических замков и покоев арабских дворцов, чем помещение, предназначенное для исполнения оперы или балета. Просторные фойе, анфиладой перетекающие одно в другое по кругу, кольцом охватывали зрительный зал, в который можно было заглянуть заранее, имели сводчатые потолки, дробившие верх на отдельные разновеликие ячеи, углубляющиеся темнотой, что хранила неясность своей окончательной высоты. Кресла, диваны и софы были раскиданы группами по глянцевым полам, которые хотелось рассматривать безотрывно: в прозрачной объемности плавали, словно рыбы, орнаменты, проворачиваясь гранями и шевелясь оттенками, давая возможность наблюдать себя в беспрестанном движении. Какое-то время присутствующие с трудом перемещались по живому полу, желая достичь мебели, чтобы, усевшись, отдаться наслаждению созерцания. Наконец всё общество застыло, молча склонив головы к плавающим картинам. В тишине потрескивали свечи. Со стен стекали гобеленовые, парчовые, тафтяные струи, местами расшитые стеклом и полудрагоценными камнями. Кашмирские и кирманские палантины, шарлах, муслин и шелковая органза, ширазские ткани были разбросаны по подушкам, скользили вниз, рисунки пола и тканей путались, морочили. Некий звук тронул действие, и движение объемных рисунков остановилось. Гости заговорили, покидая подушки, золотые кисти качнулись по их углам, шелест нарядов сопроводил перемещение людей до кресел в ложах. Партер не содержал в себе зрительских рядов, но был продолжением сцены, загроможденной парами, клубящимися густо, но не имеющими воли переместиться ниже. Что-то удерживало эти пары, не позволяло им двинуться через линию рампы. Над совершенно пустым партером, устланным монотонным ковром, цвета которого никак нельзя было определить, пылала тысячесвечная люстра. Гости заняли свои места в ложах, что широким полукругом огибали зал от левого до правого края сцены и поблескивали позолотой по лепнине в стиле ампир. Кроме Красильщика, Матери, Царицы Липового Шатра, Одалиски, Прозрачноглазой Мадам, нескольких других значительных фигур и их сопровождающих, здесь разместилась группа высоких и статных молодых особей в нарядах, стиль которых демонстрировал эклектику, даже сумбур, в ином месте, быть может, показавшийся безвкусицей. Смешение роскоши и строгости украшало схожих друг с другом лицами и фигурами людей. Казалось, это были проекции одного и того же существа среднего пола, которые разнятся исключительно цветом необычайно пышных вьющихся волос, отпущенных сыпаться по плечам и торсу или убранных в замысловатые формы причесок.