Читать «Ребята и зверята» онлайн - страница 20

Целыми днями он разгуливал по горам с фотографическим аппаратом и собирал по дороге какие-то камешки и травки. К вечеру возвращался в палатку, варил себе ужин, долго рассматривал свои находки и укладывал их по коробкам.

Мишка набрел на палатку, когда хозяина не было дома. Он пробовал бодать ее, становился перед ней на дыбы, подбирал и ел бумагу и окурки, валявшиеся около нее, и решил, что палатка ничего, стоит приходить к ней в гости.

На следующий день Мишка под вечер вышел из темного сарая и отправился к палатке. Края палатки были откинуты. Мишка доверчиво всунул туда голову.

На его несчастье, натуралист был дома.

Батюшки! Храбрый охотник, не разглядев с испугу бантов на шее у Миши и не сообразив, что дикий олень не мог так близко подойти к человеку, схватил ружье и почти в упор выстрелил.

Мишка покатился замертво.

Проезжавший мимо лесник услышал выстрел и бросился на помощь. Он увидел, что Мишка бьется в судорогах, а столичный трус стоит над ним и с растерянным видом разглядывает банты у него на ошейнике.

Лесник помчался к отцу.

— Бегите скорей! Беда! Вашего Мишку убили! — закричал он, влетев во двор.

Отец оторвал повод привязанного к столбу Гнедка, схватил ружье и, не помня себя от возмущения, бросился к месту происшествия.

Мама испугалась, что он в сердцах наделает беды, и побежала вслед за ним.

Она подоспела как раз к тому времени, когда натуралист уже выслушал от отца самое откровенное мнение о своих умственных способностях и, весь красный от стыда, лепетал какие-то извинения.

— И где только у этих горожан мозги помещаются? Да разве дикий олень когда-нибудь сунет голову прямо в палатку к вам? Эх вы, натуралисты!

По счастью, натуралист был таким замечательным стрелком, что, даже стреляя в упор, не попал Мишке в лоб, а прострелил насквозь рог и отбил отросток, который висел теперь на кусочке кожи.

Отец перенес Мишку на более ровное место, засучил рукава и принялся за операцию.

Натуралист принес свою походную аптечку, сам сбегал за водой для Мишки и вообще старался загладить сделанное зло.

Мишке отпилили отросток. Он страшно кричал и бился. Кровь била такой сильной струей, что забрызгала дерево, растущее в четырех шагах.

Наконец все было сделано. Рану залили лекарством. Мишка в полном изнеможении опустил голову и, казалось, потерял сознание.

Всю ночь он пролежал на том же месте, под навесом из парусины, жалобно стоная.

Но на другой день он смог уже встать и с помощью отца добрался до дому.

Рога в этом году были у него неровные: один как следует, а другой — коротенький и простреленный насквозь.

Мы думали, что у него так и будут всегда неодинаковые рога, но ошиблись.

Следующей весной Мишка сбросил рога, и у него к июлю они выросли снова, прекрасные, тяжелые, ветвистые.

Мишке шел уже пятый год.

Этим летом Мишка особенно отличался. Как только в садах, окружавших дачи, созрели фрукты, он по целым неделям начал пропадать там.