Читать «Зона ужаса (сборник)» онлайн - страница 205

Мне нравится образ, при помощи которого поясняют разницу между понятиями horror и terror за рубежом. Представь себе темный мрачный сарай, в который тебе зачем-то понадобилось войти. Что ждет внутри? Очень может быть, там скрывается безумец с бензопилой или топором. То, что ты ощущаешь, «стоя» возле этого «сарая», – это страх. А теперь представь, что двери распахиваются и на тебя несется огромный маньяк в перепачканном кровью фартуке, бензопила в его руках громко ревет, а лицо скрыто маской из человеческой кожи. Это уже не страх – это чистый ужас.

А есть еще саспенс. Когда у тебя в общем-то нет никаких причин заходить в тот самый сарай, но ты видишь его, ты знаешь, что вот он, рядом, и подозреваешь, что, рано или поздно, заглянуть туда придется.

Вот три вида эмоции страха, но на самом деле их существует больше, гораздо больше. Скажем, в «Стране тараканов» я напропалую использовал страх-отвращение. Некоторые в принципе его не признают, так и говорят, прочитав что-нибудь: «ну это не страшно – это просто мерзко». Подростком мне как-то довелось провести ночь в комнате, по стенам которой ползали крупные «земляные» тараканы. Посреди ночи я проснулся от того, что почувствовал, как одна из этих тварей ползает у меня по лицу… Такого ужаса, как в тот момент, я больше не испытывал никогда в жизни. Хотя то был именно страх-отвращение.

А еще бывают страх-опасение, страх-обре ченность, страх-благоговение… Хоррору интересны все виды страха, и я старался вести тебя, читатель, темными коридорами через лабиринт, минуя секцию необъяснимых боязней и комнату ночных кошмаров, прямиком туда, в зону Его Величества Ужаса. Развлекая тебя по пути, как водится, разговорами о чем-то еще.

Но вот мы с тобой уже покидаем «Зону ужаса». Всё самое страшное осталось далеко позади, включая и это длинное послесловие. Камера замирает, выхватив шикарный кадр: кровавая луна на фоне фиолетово-черного неба. Наступает время финальных титров.

Эта книга появилась благодаря нескольким людям, которых я хотел бы упомянуть, поскольку искренне их люблю и всегда буду ценить и уважать. Двое из них уже мертвы – это мой отец и мой дед по материнской линии.

Отец погиб, когда мне было двенадцать, но именно он дал мне первые уроки по части писательства, которые помогают мне в работе и сейчас. Я в то время писал карандашами и ручкой в простых тетрадках, и меня уже тянуло к историям о страшном. Как-то я надумал писать триллер о серийном убийце, поисками которого занимался взрослый мужчина-милиционер, а в итоге сам сыщик и должен был оказаться маньяком. Помню, я дал отцу почитать первые наброски, где описывалось типичное утро моего героя. Папка сказал: «В этом что-то есть, но, слушай, если уж ты пишешь про то, чем взрослый мужик занимается по утрам, то имей в виду, что взрослые должны бриться». Отец научил меня обращать внимание на детали и следить за логикой повествования.