Читать «На фиг нужен!» онлайн - страница 129

После этих слов находиться в одном пространстве и дышать общим воздухом стало просто невозможно. Старуха, сгорбившись, ушла к себе, а Слава первый раз за столько дней перешагнул порог комнаты и вышел в сени, где долго стоял перед запертой на засов дверью, никак не решаясь выйти на улицу.

– Не ссы! – быстро раскусила его Уварова, выглянув в сенцы, и Крюков вновь поразился ее недюжинной интуиции, даже Лариса не могла читать его мысли на расстоянии с такой скоростью! – Чё пришипился? Сбежать хочешь?

– Зачем? – удивился Слава и рванул с крючка старухин ватник.

Крюков впервые увидел место, в котором оказался: дом Ивановны стоял на самом краю крошечной деревеньки, явно доживавшей свои последние дни, даже магазина, и того не было, вспомнил Слава, раз в неделю приезжала автолавка. На улице было по-зимнему зябко, воздух казался прозрачным и синел ровно так же, как и в оконном проеме этим утром. Крюков никогда не видел такого огромного неба, залившего синим весь мир, затаившийся в ожидании зимы. «А ведь еще октябрь!» – удивился Слава и поежился, тело не держало тепла, звало в дом, напоминало о себе предательской легкой дрожью. «Дыши!» – скомандовал себе Крюков и вздохнул всей грудью. Обжигая, холодный воздух ворвался внутрь, и Слава замер: там, в груди, оказывается, было так много места, что можно было вдыхать и вдыхать, пока не убавится в небе завораживающей синевы. Но чем активнее дышал Крюков, тем быстрее выливалась из него чудом сохранившаяся энергия прежней жизни, а вместе с ней и тоска по дому. Еще вчера он готов был валяться в ногах у Ивановны, умолять ее дать знак его близким, ибо без встречи с ними не представлял жизни. Не хотел ее. Боялся. Боялся, что не увидит детей, боялся, что без него умрет мать, как-то определит свою судьбу Лариса, выждав определенное время, потому что так положено – она молодая женщина, нуждающаяся в поддержке. Он даже о Жмайлове тогда думал с какой-то особой неприязнью, потому что в одночасье поверил, что тот займет его место. А теперь оказалось достаточно просто знать, что они есть, живы, здоровы, и всё. Как выяснилось, в этом мире существовало нечто, что было на порядок важнее всех перечисленных ценностей – любви, отцовства, дружбы. И этим нечто был ты сам, в своем естестве и заданной природой греховности, с которой люди зачем-то борются всю свою жизнь. Причем все, кроме выскочившей на его пути Нельки Уваровой: она просто была собой и не стыдилась этого, как не стыдится животное вылизывать себя на глазах у всех, потому что в природе нет понятия приличного, но есть понимание насущного, естественного, необходимого здесь и сейчас.

Когда Слава вернулся в дом, Нелька уплетала за обе щеки ту самую недоеденную пшенную кашу с тыквой, которую Ивановна буквально вчера отволокла в «сенной» холодильник. Ела Уварова некрасиво, так же, как маленькие дети, держа ложку в кулаке. Ела жадно, торопливо, как будто хотела ощутить чувство сытости до того, как ее вновь вывернет наизнанку. Пригласить к столу хозяйку дома ей даже не пришло в голову.