Читать «Князь Кий: Основатель Киева» онлайн - страница 137

На правом фланге конница противника опрокинула булгарские отряды, но по ней ударили всадники Щёка. Он первым мчался на вороном коне в красном кафтане и островерхой шапке; на нём не было никакого защитного вооружения, кроме щита; меч он держал на уровне плеча, готовясь к встрече с противником. Который раз замечал Кий его безрассудную храбрость и удивлялся, что из самых жарких схваток он выходил без единой царапины. Ах, братишка, братишка, да хранят тебя боги!

Внезапный удар конницы смял противника. Щёк погнал конницу аваров в степь. Но почти тут же возникла новая опасность. В бой пошли лангобарды. Высокорослые, с ярко блестевшими щитами, в сияющих поножах, одетые в чёрные хитоны, они, потрясая железными щитами и огромными мечами, вдруг с громкими криками яростно кинулись на подразделения русов. Удар был настолько сильным, что русы не выдержали и стали подаваться назад.

Но лангобарды, увлёкшись лёгкой победой, кинулись вперёд, не заботясь о своём правом фланге. И тут Кий спрыгнул со своей вышки, вскочил на коня и во главе дружины ударил в бок лангобардов. Началась безжалостная рубка заметавшихся по полю гигантских воинов.

Удача не приходит одна. Из степи вырвалась конница русов. Это Щёк, разогнав аварских конников, не стал увлекаться погоней и вернул своё подразделение к месту боя. Он ударил во фланг железного клина, расстроил и смял его ряды. Создалась противоречивая обстановка: на левом фланге наступали авары, а булгары в свою очередь теснили противника. Победа могла склониться как в одну, так и в другую сторону.

К Кию склонился булгарский царь.

   — Кажется мне, великий князь, что пора вводить в дело все наши запасные силы.

Кий чуть подумал, ответил:

   — Пора.

Массы свежих войск решили исход сражения. Авары сначала начали пятиться на всех направлениях, а потом отступление превратилось в беспорядочное бегство. Началось беспощадное преследование врага.

Радость победы была омрачена гибелью Щёка. Кию об этом сообщили сразу после окончания сражения.

   — Где он? — спросил он у сотника.

   — Там, на пригорке...

Кий ударами пяток послал коня вперёд. Пригорок зарос по-весеннему свежезелёной травой, среди этой травы он и увидел брата. Короткий аварский меч достал его сзади, почти надвое развалил левое плечо.

Он склонился перед Щёком, прикрыл его глаза, безжизненно глядевшие в небо. Кто сейчас скажет, чем руководствовался его братишка в последние дни и недели своей жизни: то ли мстил за поруганную честь жены и разграбление родного дома, то ли стремился найти смерть в ожесточённых схватках, чтобы покончить с угрызениями совести, обвиняя себя во многих бедствиях своей страны? Может, то, может, другое, а может, всё, вместе взятое, кидало его с безрассудной храбростью в самое пекло сражений.

И вдруг пронзил память один случай из детства. Произошёл он на Вербное. Был шутливый обычай среди детей в этот день встать пораньше, чтобы пучком вербных веток постегать засонь и ленивцев.

Шустрее всех среди братьев был Щёк. Он поднялся ни свет ни заря и уже взялся за прутья, но мать ему посоветовала: