Читать «Православие. Честный разговор» онлайн - страница 101

* * *

Этика журналиста, на мой взгляд, должна основываться на том, что он работает не только с текстами, не только с аудио– и видеоматериалами, а с людьми. С их судьбами, мыслями, чувствами. Сейчас, конечно, слово «журналист» стало почти ругательным. Но так было и, верю, будет не всегда. Журналистика с большой буквы – это для меня, например, жизнь Владимира Владимировича Шевелева, человека, который в середине восьмидесятых пробил брешь в стене государственного атеизма, впервые дав возможность публиковаться в светской печати отцу Андрею Кураеву, автору этих строк и другим открыто верующим людям. Владимир Владимирович – как в собственных материалах, так и в тех, что редактировал в «Московских новостях», – никогда не терпел лжи, неточностей, языковой небрежности. А главное – очень внимательно относился к людям, к их праву на свой голос и на свои убеждения.

Принцип «не навреди» должен вернуться в журналистику. Так же как и стремление помочь людям, возвысить и воспитать их, сделать общество лучше, а не плестись за низменными страстями, зарабатывая на них деньги, славу и «влиятельность». За нравственной журналистикой – будущее. Если, впрочем, оно у нас есть. Но если есть – значит, не станут больше править бал циничные и лживые мастера ядовитого пера, в том числе и те, кто «спасает» Церковь от верующих и от ее собственного учения. Журналисты да и общество давно уже начали понимать, что в российских СМИ слишком много негатива. И сейчас на телеэкранах и в газетах постепенно сокращается пространство, наполненное кровью, конфликтом, скандалом, деструкцией. Но этого мало. Нам нужно забыть постсоветский и постперестроечный цинизм, который скептически ухмыляется, когда кто-либо о ком-либо отзывается безусловно хорошо. Мы должны вновь научиться говорить с пафосом и придыханием – о солдате, спасшем детей от террористов, о сельской учительнице, всю жизнь работающей за гроши, о художнике, прославляющем подвиги предков, о бизнесмене, раздающем деньги бедным… Запад своего пафоса не стесняется, как не стесняется и слез под звуки национального гимна. Не нужно стесняться и нам. Люди будут жить гораздо более осмысленно, если по телевизору им скажут: вот этот человек – подвижник и герой. Он на сто процентов достоин подражания. Давайте будем как он!

* * *

В нашей Церкви, наверное, уже никого не надо убеждать в том, что мы можем и должны говорить с людьми на понятном для них языке. Причем одновременно осознавая, что и в одном народе «языки» сегодня разные – у молодежи и пожилых людей, у интеллигенции и крестьян, у посетителей консерватории и у тех, кто слушает Кинчева. Почти никто сейчас не скажет: вот эта субкультура – целиком православная, а вот эта – целиком сатанинская.

Сегодня важно вновь понять: главное – не как, а что говорить. Можно освоить языки всех мыслимых и немыслимых субкультур – от классической до гаррипоттеровской – и остаться скучными, никому не интересными, если сутью послания будет теплохладность, приспособление к миру, забота о своем красноречии, о своей выгоде, о своем спокойствии. Если же православный миссионер действительно открывает людям новую жизнь и сам живет ею, если не боится вступать в брань против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6: 12) – его услышат и за ним пойдут, даже когда он будет говорить языком самой «скучной» академической лекции.