Читать «Нахальное минирование» онлайн - страница 48

В действующую армию покалеченный танкист уже не вернулся, а работал потом в военприемке на танкоремонтном заводе. Такое уж ему выпало счастье, что чинили на этом предприятии в основном иноземную технику – сначала трофейную, немецкую, чешскую, французскую и прочую, зоопарк у немцев был тот еще, потом – и ленд-лизовскую.

На заводе старшину прозвали Рупором и отношение к нему было двоякое. Как военприемщик отремонтированной техники он был откровенным кровопийцем и придирался ко всему. Характер у старшины после контузии кардинально испортился, он стал вспыльчивым, заводился с полоборота и рубил правду в глаза, не разбирая особенно, кто тут перед ним стоит.

С другой стороны врожденная способность в понимании техники здорово помогала разбираться с чужими механизмами, что было очень нужно – из трофеев лепили вполне себе боевые подразделения и чем больше техники выпускал завод, тем лучше было воюющим на фронте людям. Родным тех же заводчан. И Махров в меру своих сил помогал в ремонте, отчего ему были искренне благодарны. За время войны он успел получить два десятка грамот за рационализаторские предложения, чем втайне гордился. Имел и некоторые неприятности, потому как возражал против принятой практики – завод в отчетах каждый отремонтированный танк, самоходку или бронетранспортер именовал "выпущенными" и вроде как получалось, что на предприятии с нуля создают "шкоды", "ганомаги", "штуги" и "валлентайны" с "матильдами", что, по мнению дотошного и точного Махрова было ересью. За это старшина несколько раз получил болезненные щелчки по самолюбию, так как его незамедлительно ставили на место. Потом уже Махров узнал, что мог вполне загреметь в места не столь отдаленные, так как за его эти словеса писали недоброжелатели и доносы. Но – не срослось. Слишком хорош в работе, да и с первым отделом был в дружеских отношениях, постоянно помогая в ремонте и им. Имелся у чекистов на заводе шарабан – четырехколесный доходяга с газогенератором.

Умер старшина запаса через неделю после того, как увидел в телевизоре спуск флага СССР в Москве. А так – крепкий был старикан. Бодрый и шумный.

8. Еськов прославился бесшабашной храбростью и удачливостью, дошел до командира танковой бригады, после войны служил еще долго. Даже Хрущевские реформы на нем не сказались. Жучил он своих подчиненных суровейшим образом, отчего многие недовольно пищали. Правда, прошедшие его суровую школу потом в любой сложной ситуации чувствовали себя на коне.

На пенсии хотел написать мемуары, но, покорячившись, решил, что у него не выйдет. Тем более при воспоминаниях о многом болело сердце.

А кроме того молодой Еськов был довольно разгильдяистым человеком и свои победы не так, чтоб уж очень тщательно считал и документировал. Главное было – победить, а уж кто сколько и чего набил… При писании мемуаров это сказалось самым печальным образом. Как человек с совестью, он не мог валять разухабисто по-главпуровски про десятки поломанных голыми руками "Тигров", а с другой стороны получалось как-то несуразно.