Читать «Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков» онлайн - страница 90

Пулемет крупнокалиберный, спаренный — пули летят широким пучком. Ира нервничает, вертится в кабине, но курс держит. Поглядывая на трассы, я прицеливаюсь, бросаю бомбы. Сразу же она пикирует, успевая нырнуть под длинную трассу пуль. На земле — сильные взрывы, вспыхивает пламя: пожар. Мы летим домой, а я все оглядываюсь: горит! Черный дым стелется над землей. Склад горит всю ночь.

* * *

…Над Моздоком был подбит наш По-2. Мотор отказал, летчик Нина Распопова и штурман Леля Радчикова, обе раненные, держали курс к линии фронта. Прожекторы долго не отпускали их, мешая ориентировать самолет относительно земли. Закрутившись в лучах, Нина спросила:

— Леля, где Терек?

— Держи 180°. Терек остался позади.

Самолет снижался, планируя, и обе знали, что вряд ли дотянут до своих, придется где-то сесть у немцев. Но об этом не хотелось думать.

— Скоро земля, — предупредила штурман.

До боли в глазах Нина всматривалась в темноту, надеясь, что впереди нет препятствий. Самолет плавно приземлился и, пробежав немного, остановился. Стало тихо. Слышно было, как тикают часы на приборной доске.

— Быстро! Пошли! — скомандовала Нина.

Где-то рядом взлетела вверх белая ракета, вторая… Трассирующие ленты понеслись навстречу друг другу. Девушки догадались:

По-2 сел на нейтральную полосу. Они отошли от самолета шагов десять, когда Леля вдруг сказала:

— Там, в кабине, теплые носки… Мама прислала. Я сейчас!

— Ты с ума сошла! Какие носки!!

Но Леля была уже у самолета…

Наши пехотинцы на машине быстро подбросили девушек в полк. Обе отказались от госпиталя, считая, что ранены легко. А их самолет, из-за которого велась перестрелка, наша пехота сумела захватить и даже отремонтировать.

* * *

Вспоминает штурман Хиваз Доспанова:

«Линия фронта проходила по Тереку. С каждым днем дел у штурманов прибавлялось. Кроме листовок, которыми была заполнена штурманская кабина, мы стали брать с собой на задание термитные авиабомбочки, которые вручную выбрасывали над целью, поджигая объекты врага уже после сброса основного груза — подвешенных под крыльями бомб.

В один из таких полетов я дольше обычного провозилась с САБом, которая не сработала. Пришлось снова заходить на цель, мы осветили ее и хорошо отбомбились. Затем одну за другой я стала выбрасывать «термички», как вдруг последняя выскользнула у меня из рук и закатилась под сиденье. Я перепугалась — ведь это бомба ударного действия. Но, слава богу, она не зажглась. Я стала шарить рукой по полу кабины, но бомбочку не нашла.

А Полина Белкина, моя летчица, уже кричит в переговорную трубку:

— Ты что возишься?! Уходить пора, пока целы!

Решив не расстраивать ее, я ответила, что еще не все листовки сбросила и принялась выкидывать кипы листовок за борт. Бомбу я так и не нашла. Перед тем как идти на снижение, я попросила Полину:

— Посади самолет как можно мягче.

— Ты что, ранена?

— Нет, но прошу тебя, посади мягче.

Едва самолет остановился, я, выбравшись на плоскость, лихорадочно начала искать злополучную бомбу — только ноги торчали из кабины.

— Что случилось? — удивленно спросила Полина.

Нащупав бомбу, закатившуюся в самый дальний угол под сиденье, я рассказала ей о случившемся. Мы посмеялись над моим злоключением, а вечером вооруженцы вторично вручили мне вместе с другими и эту несработавшую «термичку». Когда мы подошли к цели, я в первую очередь выкинула за борт «опасную бомбу» и только потом стала бомбить объект…»