Читать «Безумие в летнюю ночь: рассказы» онлайн - страница 60

- На какую лошадь она столько просадила?

Джо рассмеялся:

- Вы помните четырехлетку Билли Моргана? Она бежала в прошлом году на скачках в Панчестауне.

- Боже! - простонал Бенджи. - Ее, видать, до сих пор ждут на финише. Джо, я буду выплачивать частями. И не давайте ей больше в кредит.

В банке он рухнул в кресло. И когда по проходу поплыли ножки Анджелы в черных нейлоновых чулках со швом, ровным и выпуклым, как обводка яхты, Бенджи почувствовал, что у него сейчас будет второе прободение язвы. Он уже дважды видел сегодня, как Анджела напропалую кокетничает с кассиром из соседнего окошка, и у него так закружилась голова, что пришлось вцепиться в край стола.

Дома за ужином царило молчание, мертвое, как пластинка на выключенном проигрывателе. Но как только они пересели к камину, Бенджи решился.

- Мамочка, - начал он, словно на ринге, легким выпадом левой, прикрываясь правой от ответного удара, - ты очень огорчишься, если я женюсь?

Она радостно повернулась к нему:

- Бенджи! Какая приятная новость! Кто эта счастливица?

- Одна моя знакомая из банка, - сказал Бенджи, нападая теперь правой и прикрываясь от нокаута левой. - Ее зовут Анджела.

Мать схватила и поцеловала его руки.

- Деточка, я в восторге! Когда свадьба?

Бенджи ошалел.

- Похоже, ты мечтаешь от меня избавиться.

- Что ты, Бенджи, миленький. Нет конечно. - И она захлюпала носом. Просто ты все время на меня злишься. Вот уже шесть месяцев. Ничем тебе не угодишь.

- Злюсь? - зарычал он. - Злюсь? Может, я ослышался? Разве я злился из-за бренди? Или из-за счета от бакалейщика? А от мясника? Не говоря уже о ста двадцати пяти фунтах семнадцати шиллингах и шести пенсах, которые ты задолжала Джо Розенбергу.

Мать в ужасе смотрела на него, съежившись и сжав маленькие сухие ручки.

- Ой, Бенджи, - затрепетала она, - ты больше ничего не знаешь?

У него отвисла челюсть, руки бесцельно двигались, и можно было успеть пересчитать все 125 фунтов 17 шиллингов 6 пенсов по одной монете, прежде чем он овладел собой.

- Матерь божья, - прошептал он наконец, - что еще?

Хлюпанье перешло в стон:

- Эти чертовы ростовщики!

Бенджи отвалился и беспомощно, как клиент в парикмахерском кресле, уставился в потолок. Стон тем временем усилился до вопля:

- Господи, хоть бы ты... давным-давно женился... святоша несчастный... заедаешь мою жизнь... бренди давал с наперсток, как ребенку... заставлял ставить какие-то жалкие шиллинги... цеплялся с утра до вечера... следил за каждой копейкой... Давай, - кричала она, - давай женись! Терзай эту несчастную! Как меня терзаешь!

Глаза Бенджи терпеливо разглядывали потолок, будто он искал там ответа на загадку жизни. Ничего не обнаружив, Бенджи перевел взгляд на небо. Потом попробовал найти разгадку в траве под окном. В конце концов он посмотрел на забавно сморщенное лицо матери, очень похожее в эту минуту на рожицу младенца, замученного коликами, и захохотал. Он хохотал и не мог остановиться.