Читать «Безумие в летнюю ночь: рассказы» онлайн - страница 39

Как-то утром, поцеловав мужа на прощание у калитки своего садика, она вдруг отпрянула и внимательно посмотрела на него:

- Дорогой, ты не брился?

Глупо хмыкнув, он приподнял шляпу и, убегая, бросил:

- Усы отпускаю, лапочка.

С тех пор в течение нескольких недель к их дежурному диалогу прибавилось еще пять реплик:

- Дорогой, мне не нравятся твои усы.

- Отрастут. На работе мне с этими усами и так прохода не дают. Плевать. Завидуют, ясное дело.

- Но они щекочут, дорогой.

- А тебе не нравится, лапочка?

Однажды вечером они пошли в кино на «Сан-Франциско» с Жанетт Макдональд и Кларком Гейблом в главных ролях. В фильме действовали дурной человек, хороший человек и поющая героиня, дружбе которых не могло помешать даже то, что героиня все время пела, а хороший человек (его играл Спенсер Трейси) был священником. Как-то дурной человек повздорил со священником, и хотя священник (в миру - боксер) мог бы нокаутировать его одним ударом, он только вытер кровь, выступившую в углу рта, и печально посмотрел на распутника. В конце фильма, когда во время землетрясения земля проваливалась под ногами и в ней зияли трещины, дурной человек становился на колени и обретал веру. В этот момент камера показывала только подошвы мистера Гейбла, потому что в лице его не было и тени покорности. Потом все брались за руки и, просвечивая через наплывающий на них прозрачный занавес кинотеатра, спускались с горы навстречу зрителю, распевая песню «Са-ан-Франциско, открой свои жемчужные врата...» (и так далее), после чего зритель уходил домой совершенно счастливым.

В тот вечер она возвращалась из кино в молчаливой задумчивости. Дорогой она не слышала замечаний мужа о фильме, а дома все как-то странно приглядывалась к нему. Ей не сиделось на месте, ложиться спать она явно не собиралась, отмалчивалась, виновато поглядывала на мужа, забыла помолиться на ночь и долго еще лежала без сна, глядя, как по отрогам холмов пробегают тусклые блики городских огней.

На следующий день утром она одна пошла в тот же кинотеатр, а вечером попросила его пойти с ней еще раз, чему он был только рад, потому что хотел еще раз посмотреть, как проваливается земля во время землетрясения. Весь фильм она просидела, держа мужа за руку и украдкой поглядывая на его черные, как у Кларка Гейбла, усики. Перед сном она надела розовую шифоновую ночную рубашку - ту самую, которую купила, когда думала, что родит, а был выкидыш; еще она надевала ее, когда ей удаляли камни, и когда у нее был аппендицит, и когда ее везли в больницу после падения с лестницы. Она побрызгала из флакона духов за ушами и, взглянув на себя в зеркало, сказала:

- Милый, я не говорила тебе, что у меня был неплохой голос, когда я... до того как я вышла за тебя замуж. - И, раскачиваясь, она начала напевать: - Сан-Франциско, открой свои жемчужные врата...