Читать «Юмья. Приключения Юмьи и ее верного друга – кота Василия» онлайн - страница 3

– А разве у усатых воевод тоже няни бывают?

– Несмышленая ты, Юмья. Он тогда с Ваську размером был. Орал так, что в главном зале было слышно.

– В каком таком главном зале?

– В главном зале замка барона Юбери четвертого. Даже барон Юбери пятый так не орал, хоть и родился больше, чем два таких Бальзяшура.

– В замке барона?

Юмья смотрела на нее во все глаза. Ее ворчливая нянюшка жила в замке! В котором был главный зал! Где орал пятый барон! Да Юмья знала ее всю жизнь, и никогда старушка не говорила, что у нее есть знакомые бароны!

Старая Монья спохватилась:

– Ох ты ж голова моя садовая, солнце-то на закате, а ну марш корову загонять! Задерут волки-то с такими хозяевами!

Юмья умелась вмиг, но пока добежала, пока отходила упиравшуюся Марусю хворостиной, пока нога за ногу довела ее до хлева, задала корму, скользнула в дверь – громадина гость уже заканчивал расседлывать коня.

– А хозяйство-то как я брошу, – наскакивала на него старушка. – А дом как? Какой ни есть, а свой!

– Кабы мог сам справиться, Монья-апай, разве ж я бы пришел поклониться?

Глава 2

Юмья на печке отчаянно боролась со сном. Единственная, бережно хранимая сколько Юмья себя помнит, восковая свеча горела ровнехонько, как лунная дорожка. Гость и хозяйка за столом беседовали тихо-тихо, но предмет их разговора слишком был интересен Юмье, чтоб пропустить хоть слово.

– Так откуда малышка-то?

– Вот ведь пристал. Помнишь, выслали меня на богомолье? Брела я назад, благо уже не босая, опорки смастерила себе, и остановилась на постоялом дворе. Надо было отдохнуть хоть пару деньков, ноги были сбиты и подморожены, да и мороз начинал лютовать. В подоле у меня было зашито четыре гроша, но тратить их я не хотела: в конюшне позволили ночевать бесплатно, потому что обещала помочь с коровкой. Та маялась маститом. Да на ужин принесли краюшку хлеба и кувшин молока, вот и сыта. Поставила коровке припарку, полночи с ней провозилась, сама обогрелась, угнездилась перед рассветом спать.

Так умаялась, что не услышала, как вбежала кухонная девка Ныша, растолкала:

– Ты ить знахарка?

До чего же пухленькая, хорошенькая, сразу видно, хозяин на нее глаз положил, похоже, холостой трактирщик-то, глядишь и сладится что, сонно подумала Монья.

– Ну да, а что?

– Да тут госпоже одной плохо, из благородных, стонет страшно, никого к себе не пущает. Может, поможешь чем-то?

– Чего ж я сделаю, если не пускает? – ответила Монья, проворно завязывая опорки.

– Ну, может знахарку-то пустит? – резонно заметила Ныша.

Толстощекий, добродушный хозяин загремел засовом, крестясь, пообещал серебряную гривну, только бы не померла здесь благородная госпожа, потом никому не докажешь, засекут, костей не соберешь.

Темным, наполненным скрипами и запахами коридором Монья с Нышей пробежали в «чистую половину». По застеленным бараньими шкурами полам подошли к дубовой двери. За нею тяжко стонала женщина. «Вот, слышишь?» «Иди, милая, оставь меня здесь», – сказала Монья румяной проводнице, та с облегчением развернулась, взметнув передником, и унеслась.