Читать «Через Гоби и Хинган» онлайн - страница 42

И еще не могу не сказать об одном эпизоде, который произошел в мае 1945 года в Праге. Пока наша часть стояла на дальней окраине города, я не терял надежды найти своего брата Петра, тем более что вокруг стояли части 6-й танковой армии. И вот утром на территории военного городка издалека я увидел до боли знакомого мне офицера.

Кто он? Где я его раньше видел?

Подойдя ближе, узнал в нем своего одноклассника, с которым учился в сельской школе в Быково. Тот шел, не обращая на меня никакого внимания.

Я окликнул его: «Грицко!» Он остановился и вгляделся в мое лицо, а потом произнес: «Кузя, ты? Откуда?..»

Мы обнялись. Это был Завизион. Мы не виделись 11 лет, которые прошли после окончания школы. Теперь на его плечах были майорские погоны, а на груди два ордена Красного Знамени и два Отечественной войны. Мы учились в одном классе и были неразлучными друзьями: я, мой двоюродный брат Микола Селиверстович Капштык и Гаврик Завизион. Вот это была встреча!..»

Воспоминания ветерана 6-й гвардейской танковой армии гвардии майора медицинской службы Н. М. Дмитриевой

Н. М. Дмитриева

«…Большим праздником было для нас объявление о полной капитуляции фашистской Германии. Мы ликовали. И, конечно, как-то наступило осмысление пройденных фронтовых дорог. После окончания Курско-Орловской операции наш госпиталь был придан 6-й танковой армии (тогда еще не гвардейской) под командованием генерала А. Г. Кравченко. Это был уже 2-й Украинский фронт.

Мы с мужем, военным медиком А. И. Дмитриевым, работали в очень трудных условиях, особенно во время Корсунь-Шевченковской операции. Ранняя весна, все дороги разбиты, грязи по колено. Автомашины не шли, так что весь необходимый перевязочный материал, инструментарий, медикаменты переносили на своих плечах. Голодным, холодным, в дождь и в стужу, окоченевшими руками, приходилось оборудовать рабочие места (палатки, хаты, сараи), где проводились операции.

Об отдыхе не думали, раненые ждали нашей помощи. В деревне Шмариново, куда прибыл наш госпиталь, все дома (а их было 95) были заполнены ранеными. Сразу приступили к работе. Ампутировали конечности, делали полостные операции, пытались спасти всех. Однако много раненых тогда погибало от газовой гангрены.

Н. М. Дмитриева

Обработав раненых, передавали их госпиталям второго эшелона и продвигались дальше пешком или на попутных машинах, догоняя свою 6-ю танковую армию.

Доставить нам питание не могли, поскольку все машины из-за бездорожья буксовали. Жили на «бабушкином аттестате»: люди в деревнях, оставшиеся в живых после ухода оккупантов, сообща кормили нас, делились с нами последним.

И что характерно, никто не роптал на невзгоды и трудности. Наоборот, мы старались поддержать друг друга шутками и песнями. Работали по трое-четверо суток, не отходя от операционного стола, часто под бомбежками фашистской авиации и артиллерии, которые не обращали внимания на красные кресты на санитарных палатках УСБ. Погибали наши врачи и медсестры. Иногда были мы и донорами, когда срочно требовалось прямое переливание крови.