Читать «Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)» онлайн - страница 23

Мы приезжаем в гостиницу, снимаем пробы с «кока-колы». Подмигивания водителя я понял давно, поэтому позвал и его. На фарси, конечно. Я ж в Афганистане работал когда-то. Водитель приходит, подносит палец к губам, затем к ушам, намекая – здесь все прослушивается. А потом машет – мол, наливай! Мы ему наливаем одну, он молча выпивает, наливаем вторую – аналогично. Перед тем, как выпить третью, он произносит слово, которое в печатном тексте у нас не принято употреблять, но оно обозначает «негативное отношение к мужчине нетрадиционной ориентации». На фарси – «куспиш». Ветеран берет рюмку и шепотом, но очень уверенно, ни чуточку не сомневаясь, сообщает нам: «Хомейни – куспиш! Хаменеи – куспиш! Рафсанджани – тоже куспиш!» Выпивает эту рюмку и молча уходит.

Возвращение в Дагестан

Минувшей осенью я вернулся в прекрасный Дагестан – много лет спустя после того, как побывал там впервые. Я назвал это путешествие ни много ни мало «Возвращением». Но ведь и правда – мы все там очень давно не были!

В Дагестане всё «самое-самое». Самая древняя мечеть, самая старая синагога, самый первый город Дербент – он старше Рима, как, вы не читали Геродота? А ещё Багратион, мазь Вишневского и… устанешь перечислять. Люди здесь ссорятся между собой за право заполучить гостя и сажают его за стол, чтобы закормить до смерти, столько же напоить, и рассказывают смешные анекдоты. Аварцы про лезгин, лезгины про лакцев, лакцы про даргинцев и далее по списку, в котором десятки народов, и всем им приходится говорить по-русски, чтобы понять друг друга. Дагестан легко найти на карте – это как раз между Востоком и Западом, между горами и степью, между Европой и Азией.

Хотите – верьте, хотите – нет, но я даже не знаю, что мог бы поставить рядом с Дагестаном из всех моих странствий последних лет. По количеству вырвавшихся по разным поводам «ахов», по самобытности на квадратный метр, по немыслимой красоте видов и теплому радушию людей.

Вот, к примеру, Кубачи. Нет во всём мире мастеров, равных кубачинцам в работе по серебру и металлу. Откуда и как они появились в Дагестане, у кого научились искусству ковки булатной стали, какие музы подсказывают им узоры, чтобы украшать браслеты и серьги, кинжалы и ружья, – они и сами не знают. Кубачинцы обрушивают на тебя всю эту неземную красоту, объявляют тебя кунаком, заставляют поклясться: ты приедешь к ним ещё – рассмотреть, распробовать, запомнить… Уезжая, ты оглядываешься на дома, которые лепятся один на другой, словно карабкаются по скалам к небу, – и понимаешь: да! Ты, конечно же, сюда когда-нибудь вернёшься. Во всяком случае, будешь об этом мечтать.