Читать «Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)» онлайн - страница 132

Творчество и Любовь – это тот фундамент, на котором создавалась и развивается, растет, расцветает Деревня. И это ничего, что в ней пока лишь три дома. Появятся новые, а возможно, и не только в Пошехонье.

Вот и я знаю: только Творчество и Любовь способны снять с моей страны заклятье разбитых дорог и захолустной нищеты, зависти к соседу и неумения трудиться не ради «быстрых» денег, а развития для – собственного, своего окружения человечьего, своей земли.

В Деревне Тыгыдым все друг друга любят: взрослые, дети, животные. И любовью заражают тех, кто сюда попадает – пусть даже на несколько часов. Любовь, она ведь распространяется, как вирус.

Россия, скажи: «Ты-гы-дым»!

Олег Нестеров. Стокгольм небесный

Мое знакомство со Стокгольмом началось очень просто: я в Стокгольме проснулся. Как обычный швед. Будний день, ни свет ни заря. Вернее тьма кромешная. Я опустился на окраине в метро, словно это было мое родное «Перово», и поехал вместе с общим потоком в центр.

Поясню: я приплыл в город на пароме. Взглянул в иллюминатор – вокруг лежал мягкий и добрый скандинавский снежок, как в сказке. Поэтому я натянул войлочные ботинки «прощай молодость», в которых обычно гулял с собакой по Измайловскому лесу, посчитав, что для этой сказки это самая подходящая обувь.

Ровно в семь утра я был уже в самом центре, на самой что ни на есть центральной улице Дроттнинггатан, по крайней мере я так рассчитывал, глядя на карту. Вокруг было пустынно, улица оказалась главной торговой. И тут вдруг снег под ногами начал таять: это включился подогрев. Через десять минут ноги были мокрые насквозь. Магазины и кафе открывались часа через два. Я вышел к мосту, глядел на утренние электрички и постигал жизнь города изнутри.

Мимо проходили две шведки, я попытался у них узнать про самые ранние магазины, показывая свои промокшие валенки, они улыбнулись и синхронно достали из своих сумочек НЗ: по назначению этим продуктом пользуются только дамы, но в критической ситуации… В общем, скоро мне стало сухо и комфортно.

И вдруг все изменилось – неподалеку я обнаружил открытое (или еще не закрывшееся) кафе, там колдовали растаманы, они оживили меня чаем из диких трав, вдоль всего кафе на полках стояли бесчисленные банки с диковинными сортами. Я впервые пил чай из шведского стакана с толстым стеклом, в котором болтались щипчики-ситечки – все это года через три навсегда придет в наш московский обиход.

Моё знакомство со Стокгольмом было коротким, световой день растворился, едва наступив, паром увез меня вдаль вместе с отдыхающими. По пустому кораблю бегали дети с номерами кают на спине – заблудившееся чадо в случае чего нужно было отвести к уснувшим взрослым. В нейтральных водах строгие скандинавские антиалкогольные законы не действовали.

Мой второй приезд был связан с работой – Стокгольм, если кто не знает, одна из музыкальных столиц мира, тут работают продюсеры, создающие хиты для мировых, в том числе американских звезд (что для не-англоязычной страны – огромная редкость). У меня была стажировка на «Polar Studios», где записывали свои пластинки АВВА. Шведы, рассказывающие нам о премудростях звукозаписи, часто вспоминали об этой четверке, показывая то на ковер, с углов подрезанный и подшитый заботливыми руками Агнетты и Фриды, то на знаменитый рояль Бенни. Не студия, а легенда. Тем не менее однажды она с легкостью превратилась в настоящую шведскую пивную: как-то в августе, все внутри, включая дорогое оборудование оказалось уставлено бутылками и огромными блюдами с раками. Мелом на доске старейшины звукозаписи написали слова песни-алкоголички, исполнять которую было необходимо под каждую рюмку аквавита. В полночь, когда мы с ними стояли, обнявшись у входа, и уже были слышны приближающиеся сирены полицейских машин (мы немного шумели и жители окрестных домов так и не смогли заснуть), они нам рассказали самое сокровенное: на свете нет совершенных записей, так что можно расслабиться: главное в студии – это fun.