Читать «Любивший Мату Хари» онлайн - страница 11

Тогда он услышал это в первый раз. Была середина августа, рассвет. Она на матрасе, он у окна. И её голос в пространстве: «Как только я стану известной танцовщицей в восточном стиле».

Она не упоминала больше об этом ни на следующий день, ни через день, ни через два дня, и даже много позднее, в октябре, когда она действительно стала готовиться к своему парижскому дебюту. Казалось, говорить уже особенно не о чем. Она должна была танцевать четвёртого февраля в салоне мадемуазель Киреевской. Её спонсором был директор академии верховой езды. Вадим де Маслофф должен был фотографировать, Грей — помочь с декорациями. Вечер должны объявить в афишах как дивертисмент «подлинных» восточных танцев несравненной Маты Хари — Глаза Рассвета.

Глава третья

Существует фотография её первого выступления, вероятно снятая Вадимом Маслоффом. Она стоит полуобнажённая, лишь украшения на груди и длинный саронг спускается до бёдер. Индийская диадема возвышается над её заплетёнными волосами. Кажется, она срывает с себя вуаль, в то время как молодой партнёр склонился к её ногам. С балкона свисают гирлянды оранжерейных орхидей и букеты пармских фиалок. Свет факелов придаёт сцене таинственность, а на заднем фоне возникает четверорукий Шива, освещённый прожектором.

На другой фотографии, снятой во время последовавшего за концертом приёма, она появляется в роскошном платье с манжетами из белой парчи. Слева от неё стоит промышленник М. Гиме, тёмный и мощный на фоне камчатного полотна. Справа, в профиль, — худощавый молодой человек, который смутно напоминает Жана Кокто, и, наконец, Грей.

Его собственные воспоминания об этой ночи никогда не будут такими точными, как фотографии. После того как он выпил слишком много в её уборной, он удалился в сад, увитый плющом и уставленный терракотовыми урнами. И ещё долго, в то время как все восхищались ею, как чудом, он ясно помнил её обнажённой, чуть дрожащей на мраморном полу, ожидающей аплодисментов...

Шесть поистине счастливых недель последовали за этим первым представлением, шесть недель, когда он безраздельно владел ею. Они праздновали её успех, отмеченный и газетными откликами на её выступления, в подвальном кафе возле университета. И вначале она была вполне скромной. Она заявляла: публика любит её только потому, что она снимает с себя одежду, и они хотят её, но не могут ею обладать.

Он ощущал себя ближе всего к ней в совершенно непредсказуемые моменты: когда он дремал возле окна холодным днём или становился на колени, чтобы расчесать её волосы. Он, как правило, работал рано утром, делая наброски с неё, спящей в путанице простынь. Ближе к вечеру они обычно ходили к реке, в потаённое место, где потоки были особенно глубоки и притягательны. У обрыва впоследствии вырастут каштаны, но она к тому времени уже уйдёт, оставив его с рисунками и карманными часами...

   — Дорогой, у меня для тебя сюрприз, — сказала она.

   — Сюрприз?

   — Подарок.

Было воскресенье, и довольно рано. Предыдущей ночью он заснул после трёх или четырёх стаканов рома.