Читать «Констебль с третьего участка (сборник)» онлайн - страница 117

– Бедолага, как же вы будете здесь до утра, без еды, без питья? – посочувствовал мне мистер Перец.

– Ну, без еды я долго могу…

– А о питье я для вас, друг мой, позаботился, – радостно заявил мистер О’Ширли. – Дражайший Эдуардо давеча поделился со мной рецептом тонизирующего напитка из шиповника и мёда – без змей и гекконов, не беспокойтесь. Шиповник у меня есть, мёд тоже, так что аккурат перед тем, как идти сюда, я взял у сестёр кипяточка, заварил, и теперь напиток уже должен бы настояться.

– Должен, – подтвердил испанец.

– Даже не знаю, как вас благодарить… – начал было я.

– Пустое, мне это ничего не стоило, – отмахнулся галантерейщик. – Да и мысль, сказать по чести, не моя. Ну-с, а мы с Эдуардо и Грю, с вашего позволения, пропустим по стаканчику наливки перед последней партией. Мне только нынче вечером сосед прислал. Очень крепкому сну, знаете ли, способствует. Я покуда за бутылками и стаканами, джентльмены, а вы, мистер Вильк, тасуйте колоду. Ваш черёд.

Вернулся он практически моментально с двумя стеклянными бутылками в одной руке и четырьмя стаканами в другой.

– Извините, констебль, вам не предлагаю, – произнёс мистер О’Ширли, откупоривая один из сосудов, – вы на посту. Зато вот эта бутыль полностью в вашем распоряжении. Тёплая ещё, но это не страшно.

– Даже и к лучшему, – кивнул в ответ мистер Перец. – Ну что же, констебль, можно и раздавать.

Видимо, наливка соседа и впрямь обладала каким-то успокоительным воздействием, поскольку к исходу уже первого роббера финальной партии все трое пациентов камиллианского гошпиталя отчаянно зевали, я же от настойки О’Ширли, напротив, ощущал прилив сил и бодрости, так что к концу игры, в целом, по результатам всех партий, стал богаче на гроут и один фартинг.

Джентльмены разошлись почивать, прихватив стулья и табуреты (добрейший галантерейщик, впрочем, один стакан мне оставил), я же остался скучать на стуле, практически в полной темноте – лишь фонари в противоположных концах коридора давали некое подобие освещения, да свет луны через бойницы в палате слегка разгонял тьму.

Время тянулось медленно, и даже вечного «развлечения» ночного патрульного – прислушиваться к звукам улицы – я был лишён. В гошпитале стояла тишина, лишь откуда-то издалека время от времени раздавался чей-то богатырский всхрап, да разок сестра Евграфия проскользнула по коридору по каким-то своим делам – кажется, утку чью-то выносила, я не разглядел. Похоже, она даже не заметила меня в темноте, да и я не стал её беспокоить.

Не знаю уж, сколько точно времени прошло с того момента, как я остался на посту в полном одиночестве, вряд ли более двух часов, если судить по тому, как тёплая бутыль с настойкой шиповника (к коей я ещё пару раз за это время приложился) остыла, когда мой организм недвусмысленно мне намекнул, что обильно пить на таком посту – не самая умная идея из тех, что приходили мне в голову. Впрочем, эту проблему я, по недолгом размышлении, решил довольно споро: в палате Дэнгё-дайси под кроватью отчётливо виднелась ночная ваза, которой сам пациент пользоваться покуда ещё не мог, так как являлся лежачим больным. Так отчего ею не воспользоваться лицу, его охраняющему, коли уж оное отойти и на миг не может? Решительно не вижу – отчего.