Читать «Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров» онлайн - страница 71

Хофштадтер утверждает, что параноидальный стиль отравлял мышление политических меньшинств на всем протяжении истории не только Америки, но и всего мира. Хотя у этих разрозненных групп были разные цели, основные черты параноидального стиля всегда оставались одинаковы. Хофштадтер предполагает, что «предрасположенность воспринимать мир таким образом может быть устойчивой особенностью психики, и, хотя возможны разные степени проявления, по-видимому, она почти неискоренима». Однако Хофштадтер приходит к выводу, что, к счастью, только «незначительное меньшинство населения» обычно попадает под влияние «необыкновенно злых умов». Другими словами, параноидальный стиль процветает за пределами респектабельного общества.

Порожденный трудами Хофштадтера яркий портрет конспирологов как маленькой группы аутсайдеров, страдающих от тяжелого параноидального стиля мышления, вдохновил многих социологов заняться выяснением, действительно ли люди, которых привлекают теории заговора, имеют чрезмерно параноидальные склонности. Профессор социологии Ратгерского университета в Нью-Джерси Тед Герцель одним из первых проверил теорию Хофштадтера. В 1992 г. Герцель с группой исследователей обзвонил сотни случайно выбранных жителей Нью-Джерси и спросил их мнение о нескольких теориях заговора, популярных в то время. Затем исследователи задали вопросы, чтобы оценить уровень одного из элементов параноидального мышления – недоверия. Они спросили: «Насколько вы доверяете своим друзьям, семье, соседям и официальным органам, например полиции?» Были получены однозначные результаты: чем меньше люди доверяли окружающему миру, тем легче они увлекались теориями заговора.

Другие ученые задавали похожие вопросы и обнаружили такую же закономерность. Кроме того, исследователи нашли связь с другими симптомами паранойи: склонные к конспирологии люди, как правило, были немного более враждебными, циничными, неповинующимися властям, тревожными и несговорчивыми, чем те, кто теории заговора игнорировал. В ходе этих исследований были опрошены тысячи людей, начиная от афроамериканских прихожан сельской церкви и заканчивая молодыми британскими студентами. Результаты были не совсем однозначны: например, в одном исследовании было обнаружено, что те, кто опровергал теории заговора в комментариях в интернете, были иногда более недоброжелательными, чем те, кто защищал теории заговора. Однако общая картина получается довольно четкая. Люди, которые в целом верят в конспирологию, имеют более параноидальный склад характера, чем те, кто ее отвергают.

Пока все соответствует утверждениям Хофштадтера (а заодно и стереотипу про шапочку из фольги).

А как насчет другого важного вывода Хофштадтера – что параноидальный стиль мышления характерен преимущественно для людей, не принятых обществом? Для подтверждения этого тезиса Хофштадтер без труда надергал из трехсотлетней американской истории примеры маргинальных политических движений с конспирологическим уклоном. Сюда попали самые разнообразные случаи, начиная от массачусетского проповедника и подстрекателя, предупреждавшего в 1798 г. о «нечестивых заговорщиках», планирующих подорвать основы христианства, и до «красной угрозы», про которую вопрошал сенатор Джо Маккарти в своей речи в 1951 г.: «Как можно объяснить нашу нынешнюю ситуацию, если не признать, что высокопоставленные лица в правительстве сговорились привести нас к катастрофе?»