Читать «Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров» онлайн - страница 109

Отказ от доллара, чтобы наказать жадного игрока, может быть нерациональным, но он имеет смысл в мире, в котором возможность процветания для мошенника означает проблемы для всех остальных. Поскольку мы существа социальные, наше выживание зависит от равноправного сотрудничества, и поэтому естественный отбор закрепил у нас повышенное внимание к моральным принципам других людей. Как показывает игра в ультиматум, мы стремимся осудить и наказать тех, кто несправедливо с нами обращается, даже если для этого надо принести небольшую жертву. Если по отношению к нам проявляют несправедливость, это не просто злит, это заставляет страдать. Когда люди играли в эту игру внутри томографа, в областях мозга, связанных с удовольствием и подкреплением, наблюдалась повышенная активность в ответ на справедливое предложение, а области, связанные с болью, страданием и отвращением, были активны при несправедливом дележе.

Даже когда нас никто не третирует, мы постоянно пытаемся разобраться в моральном облике других людей, используя для этого любую доступную информацию. Когда нас окружают другие люди, мы постоянно отслеживаем их поведение и даже легкое изменение выражения лица, чтобы сделать вывод об их характере. Когда человека поблизости нет, мы о нем сплетничаем. Психолог Робин Данбар считает, что основные функции сплетен – предупреждать друг друга о возможных злоумышленниках и около двух третей всех разговоров – это сплетни о других людях. В тот момент, когда мы встречаем незнакомого человека, мы начинаем его оценивать, а качество, которое мы ценим в людях выше всего, – их благонадежность.

Из-за того, что в нас присутствует природная склонность давать этическую оценку, мы получаем удовольствие, упражняясь в моральных суждениях, даже если они касаются полностью вымышленных злодеев. А по правде сказать, особенно если касаются полностью вымышленных злодеев. Баумайстер считает, что неувядающая популярность историй про победу над чудовищами объясняется их моральной однозначностью. В массовой художественной литературе нет сомнений в том, кто злодей. На случай, если гнусность деяний недостаточно очевидна, писатели и создатели фильмов часто помогают зрителю, обеспечивая безошибочные признаки зловещей натуры персонажа. В мелодрамах эпохи немого кино злодеи имели склонность закручивать усы, радуясь, когда их коварный план успешно реализовывался, злодеи в ковбойских фильмах носили черные шляпы, в то время как у положительного героя шляпа была белая. Злодеи в комиксах доводят этот прием до крайности; типичный суперзлодей может носить металлическую маску и называть себя «доктор Дум» или иметь явное физическое уродство, которое дополняет его нравственную испорченность. Истории про победу над чудовищем предоставляют нам возможность потренироваться, давая моральную оценку в простой ситуации, позволяя позлорадствовать над явными негодяями и восхвалить очевидных героев.