Читать «Реинкарнация и... (первые 4)» онлайн - страница 48

Киселев Иванович Георгий

Схема пути была составлена точно, и я быстро дошел до дома, поднялся на второй этаж и прижал палец к кнопке звонка квартиры номер пять.

Дверь открыл мужчина с взлохмаченными волосами, нахальными и умными глазами.

– Вы Савчук? – спросил я и представился: – Иванов.

– Я так и подумал. Садитесь к столу, – Савчук заметил мое смущение и добавил: – Познакомимся, отметим середину жизни – тридцать пять сегодня стукнуло. Только не отказывайтесь. Такой день очень грустно встречать одному.

Я сел за стол и подумал, что сегодня и я заново родился – воскрес, словно Христос и вознесся в рай. Только инопланетянин мне рай не обещал.

День воскрешения состоял из множества волшебных радостей, вводил в возбужденно-беспечное состояние. Требования конспирации казались смешными и ненужными. Я жаждал открытого общения и после очередной рюмки неожиданно открылся.

Внимательно-недоверчивый взгляд Савчука постепенно преображался. И наконец, я понял: он верит.

– Только больше никому этого не рассказывайте, – предупредил словами инопланетянина Савчук. – Попадете в дом умалишенных.

– Но если меня и признают ненормальным, то ведь это сумасшествие безопасно для современной демократии и не потребует принудительной изоляции?! – искренне взорвался я.

– Вы так полагаете? – с сарказмом спросил Савчук. – Подобная наивность весьма неожиданная. То ли вас излишне обожествляли, то ли восстановили с ошибками. Савчук подошел к стеклянному ящику и чем-то на нем щелкнул.

– Лучше на часок уберите восторженность, включите логику и внимательно смотрите телевизор. Ящик засветился, на нем проявилось изображение, и он заговорил.

– Да ведь это говорящее кино!

– Слушайте, – перебил Савчук. – Только поменьше восхвалений – от них и без вас тошно.

Я впитывал слова из ящика, словно вата воду. Я старался и даже очень, но лицо все равно светилось глупой радостью. Через полчаса взбешенный моим лицом Савчук выключил телевизор.

– Ну что же вы, гений, мыслитель? – с издевкой выкрикнул он. – Так ничего и не заметил? Все там – ложь.

Он кивнул лохматой головой в сторону чудесного ящика. – Ложь, загримированная под правду.

Савчук перевёл дыхание, пытаясь сдержать рвущееся из сердца бешенство, сверкнул яростно глазами и швырнул прямо в душу: – И началось это при вас и вашем участии.

– В чем я солгал?

– Обещали мир и привели страну к гражданской войне, интервенции. Обещали демократию, власть Советам и провозгласили красный террор, приступили к монополизации власти партией. Провозгласили советские республики суверенными государствами и лишили их прав на землю и недра, на леса и воды, на средства производства и, в конечном счете, на свободу выбора.

– Мы стремились избавить народ от эксплуатации, – инстинктивно защитился я.

– Чем большую долю национального дохода получает народ в виде зарплаты, то тем меньше он эксплуатируется?