Читать «Поле под репу» онлайн - страница 251

— Ой-ой-ой, — его оценка была точнее.

Как и ко всякой более-менее уважаемой площади, к пятачку с фонтаном — или от него, это уж как посмотреть — вело несколько улиц. А именно — четыре. Их запрудила пёстро окрашенная толпа. Правда, в трёх направлениях явно наблюдался цветовой лидер. На тех улочках, которые на самом деле объединялись в петлю-ерик от одного из центральных проспектов города, преобладал чёрный справа и тёмно-синий слева. Догадаться, кто это, труда не составило. Как и о том, кого эта компания искала. К счастью, ни полисмены, ни вельфы беглецов не видели. Пока.

— Вот это скорость. Нет бы форы дать…

— Мы сами виноваты, — напомнила странница. — Нам стоило спрятаться.

— Спрятаться, говоришь? — юноша потёр подбородок рукой, той самой, к которой прилепилась Дунина. Пальцы мягко скользнули по пушку намечающейся бородки и укололись о щетину. Забавно, Дуня не знала, что так бывает. — А почему бы и нет? — Ливэн повернулся к третьей, однотонной улице. Там блистал на солнце белый. — Главный дознаватель округа Саженцев всё равно хотел отправить нас под венец.

— Но мы же… — девушка попыталась объяснить, что в своей одежде они будут выглядеть, как известно какой сюрприз на новогоднем празднике, но парень уже вскочил, и через несколько шагов пара врезалась в сияющее шествие.

— О! Молодожёны! — толпа встретила их радостными криками. — К свадебной ворожее их!

«Эть», — подумала странница и почесала лоб. Заодно сама себе поставила синяк рукой флейтиста.

Их подхватили, закружили и радостно понесли по многолюдным улицам, словно ручеёк кораблик-щепку в весёлую весеннюю капель, разве что с одним отличием: смеющиеся, танцующие и распевающие частушки существа вели Ливэна и Дуню вверх, когда детскому судёнышку одна дорога — вниз. По сторонам мелькали увешанные флажками, фонариками и лентами каменные строения, сначала высокие, затем — двух- и одноэтажные, а после и вовсе сменившиеся тонкими деревцами, саженцами, как тот, под которым странница грызла горчичные сухари. Потом саженцы окрепли, стали толще и выше. Будущие дома? Что-то вроде подлеска того удивительного гиганта, центра города?

— Молодожёны! Молодожёны! К Древу! К Древу! — скандировала толпа. — К ворожее! К ворожее!

Трубили трубы, свистели свистелки, барабанили барабаны. В какой-то момент несчастный Ливэн, для слуха которого эта какофония наверняка была невыносимой, устал морщиться и деланно улыбаться, смирился, расслабился — и вдруг заулыбался по-настоящему. Запел вместе со всеми. А затем все пели вместе с ним. Его голос — голос не мальчишки и не подростка — пленял.

— Только без революционных гимнов, пожалуйста, — осторожно попросила Дуня. Юноша уловил её шёпот и, расхохотавшись, чмокнул в щёку. Девушка вновь зарделась.

— Разве мы не юны? — подмигнул флейтист. — Разве не бесстрашны? Разве не мы будем жить вечно? Разве не нам принадлежит весь мир?

Угу, «Gaudeamus igitur»? Или, быть может, «Here we are. Born to be kings»? Ему очень подходит. И, вероятно, он прав, ведь им сейчас не выбраться из этой толпы, да и незачем — на виду у всех, в центре внимания они были надёжно защищены от преследователей. Так, почему же не наслаждаться жизнью? Хотя бы на зло охотникам… Нет, Дуня не сможет, ей так же грустно, как вчера… но солдат спит, когда есть возможность, а молодость веселится, когда пожелает. Губы сами растянулись в улыбке, пусть не бесшабашной, как у Ливэна, а удивлённой — себе, «муженьку», этому городу, этому миру. Всем! Но улыбке. Дуня же сама неоднократно говорила: сейчас — это сейчас, а потом… Девушка позволила празднику завлечь себя.