Читать «Атомная катастрофа на Урале» онлайн - страница 94

Если даже допустить, что все работы шли в три смены, не прекращаясь, то все равно получается, что со дня приезда Курчатова на объект до пуска котла на полную мощность прошло несколько месяцев. Поэтому наиболее вероятно, что запуск реактора был произведен весной 1948 г.

«По мере работы котла на мощности возникали неожиданные явления коррозии, радиационного распухания урана и графита и другие неведомые раньше процессы. В первый котел был загружен весь имевшийся в стране металлический уран. На его строительство были затрачены огромные средства. От Курчатова зависело, получит ли страна плутоний в намеченный срок или произойдет задержка».

К этому времени уже тысячи рабочих разных специальностей осваивали новые технологические процессы производства плутония и выделения урана с массой 235. «В этот сложнейший период жизни в августе 1948 г. Курчатов становится членом Коммунистической партии Советского Союза» .

Далее в книге нет важных дат, кроме даты испытания первой атомной бомбы в сентябре 1949 г.

Если котел накапливал плутоний 7–8 месяцев (обычный цикл – год), то разгрузка котла и выемка урановых блоков с плутонием началась в самом конце 1948 г. или в начале 1949-го. Ждать охлаждения блоков 200–300 дней, конечно, было некогда. Психологически никто не был к этому подготовлен. Да и по срокам видно, что выделение плутония началось сразу после разгрузки котла. Поскольку этому выделению предшествует растворение в азотной кислоте, то после выделения плутония на заводе скапливались миллионы литров высокоактивной кислоты (по-видимому, подвергавшейся нейтрализации с образованием нитратов). Эту высокоактивную и, безусловно, горячую смесь из концентрированных нитратов сливали в контейнеры где-то не очень далеко – для транспортировки жидких отходов еще не могло быть надежных средств. Все проблемы ядерной технологии послеплутониевого цикла еще только возникали. С расширением производства (по данным биографов Курчатова, новые реакторы проектировались сразу после успешного запуска первого большого реактора) новые реакторы строились, несомненно, вокруг химического завода по производству плутония. В этом районе возникал такого же типа комплекс из нескольких реакторов, какой существовал и в США в районе Ханфорда. Уже в 1949 г. в СССР начали проектировать водородную бомбу. Потребность в плутонии возрастала. Поэтому циклы выделения плутония в первые годы проводились, безусловно, без длительной выдержки урановых блоков под водным охлаждением.

Современные контейнеры для высокоактивных отходов строятся с двойными и тройными стенками, между которыми циркулирует вода, а наружные стены покрываются еще и толстым слоем бетона. Для создания таких сооружений в 1948–1950 гг. в зоне Кыштыма (п/я 40) советские руководители атомного проекта, безусловно, еще не были готовы.

Пока бесполезно фантазировать, каков был в действительности механизм взрыва зимой 1957–1958 гг. Это мог быть взрыв по тому типу, который оказался реальной угрозой в Ханфорде через 20 лет после начала атомного производства (термальный разогрев избирательно адсорбированного остаточного плутония от цепной (критической) реакции, начавшейся при взаимодействии плутония с водой). Это мог быть взрыв недостаточно охлаждаемого контейнера, в котором, возможно, была лишь одна система охлаждения (а может, не было никакой), и она вышла из строя по той или иной причине. Жидкая концентрированная смесь после выделения плутония дает очень большое количество тепла, особенно в первый год – 60 кВт на тонну в первые месяцы, 16 кВт на тонну через год и более 2 кВт на тонну через 10 лет . Такое количество тепла может создавать большие давления и взрывоопасные ситуации.