Читать «Статуя как процесс» онлайн - страница 3

Скульптор и режиссёр сидели, а Фёдор Львович неторопливо прохаживался по веранде, жестикулируя рукой, в которой держал большую, но пустую, курительную трубку. Одет он был в длиннополый банный халат, пижамные брюки и кожаные остроносые тапки. Его обличие отсылало к образам Санты и старика Хоттабыча. Рассуждали о природе искусств.

– …Искусство искусству рознь, – назидательно вещал коллегам маститый писатель, – Вот взять меня, литературу.

У меня больше всего возможностей изобразить что угодно с помощью такого универсального материала, как слово. И переживания героя, оттенки и нюансы его чувств и мыслей, характер, его поступки, события и внешний мир – интерьеры и пейзажи, и всё-всё. Один внутренний монолог – и вся подноготная персонажа вскрыта. Одно словечко изменю – и вот, наш герой уже сидит в луже.

Второе по возможностям искусство – это, конечно, – Фелиний Германович, то есть кино. Согласен, Феля?

– Почему второе-то? Я, как режиссёр, тоже могу… – начал мастер кино.

Фёдор Львович тут же выставил ладонь в направлении Фелиния и помог ему развить мысль:

– Как режиссёр ты также можешь донести до зрителя всё, что пожелаешь. Ты почти не ограничен. Говорю «почти», потому, мой друг, что твой материал – это актёры, обыкновенные люди. Живой, так сказать, материал. Послушный, не спорю, при надлежащем обращении с ними опытного режиссёра…

Приостановившись, он с некоторой усмешкой посмотрел на Фелиния Германовича. Тот в стеснении оглянулся по сторонам, и попытался что-то сказать на правах участника культурной дискуссии.

Но Фёдор Львович вежливо, но твёрдо, словно опытный наставник, продолжил:

– Но – живой! Тело, организм, личная жизнь, всё такое. То есть за пределами съёмок – они уже не твои! Гуляют сами по себе. Досадно, но факт! А потом гонорар ему ещё заплати. Это персонажу-то, никогда этого не мог понять…

Весьма велик элемент стихии и непредсказуемости: то он заболеет, то напьётся, то не в настроении… Трудно, трудно заставить его забыть, что он, в некотором роде, живой человек, заставить его… впечататься, войти в свою роль с потрохами. Спасибо великому старику Станиславскому. Но бывают и крайне привередливые актёришки. С такими буратинами никакой Карабас-барабас не справится… Таким сразу отказывать надо.

И, наконец, возьмём искусство ваяния, скульптуру.

Лектор остановился перед скульптором, застыл, и в молчании уставился на него немигающими мутно-голубыми глазами. Родион Эргонович, чуть улыбаясь, поднял голову, спокойно выдержал взгляд.

– Воля твоя, Родион Эргонович, – наконец продолжил излагать учение оратор, – но изобразить в камне или глине, к примеру, любовь можно только в виде страстно обнимающейся голой парочки. Мало! Мало изобразительных средств! Неуклюжий, негибкий материал. Тяжёлый, весит много, грузчики, краны подъёмные, – ведь сама скульптура не побежит, хе-хе… Ну как ты сможешь изобразить весёлое щебетанье птиц восхитительным летним утром?

Он сделал следующую паузу, дабы облегчить коллегам усвоение излагаемого, обошёл скульптора полукругом, не сводя с него глаз, как будто примериваясь каким способом того поднять и переместить куда-то, и продолжил: