Читать «История казачества» онлайн - страница 625

В скором времени большевики, получив сведения о незначительности отряда, занявшего Ставрополь, перешли в наступление с трех сторон.

В это время Добровольческая армия двигалась к Екатеринодару. Вступив на территорию Кубани, Деникин издал указ на имя кубанского атамана и правительства, требуя: 1) полного напряжения со стороны Кубани для скорейшего своего освобождения от большевиков; 2) все первоочередные части военных сил Кубани должны входить впредь в состав Добровольческой армии для выполнения общегосударственных задач; 3) в дальнейшем со стороны освобожденного кубанского казачества не должно быть проявлено никакого сепаратизма. Эти указания явно отражали стремление к руководству кубанским войском.

В направлении на Екатеринодар войсками было встречено сильное сопротивление екатеринодарской большевистской группы и части в несколько десятков тысяч, состоявшей из латышей, матросов, венгров, китайцев, оттесненных германцами, наступавшими на Тамань. Вмешательство во внутренние дела Кубани верховного командования Добровольческой армии сказывалось отрицательно даже в незначительных фактах. С очищением Кубани на станциях захватывались большие склады брошенного имущества. Деникин считал, что эта добыча должна принадлежать добровольцам, «и для реализации этой добычи была назначена генералом Алексеевым комиссия»… Комиссию эту составили люди, не связанные ни с местным краем, ни тем более с широкогосударственными идеями. Захваченное имущество служило личной наживе, торговле, большая часть этого имущества погибла. В переговорах кубанской Рады с представителями Добровольческого командования последними высказывалось сомнение, что кубанские части пойдут с добровольческими частями спасать Москву, – вопрос этот для казаков всех войск был общим. Тем более это должно было проявляться среди кубанских казаков, части которых при формировании распределились между добровольческими войсками под командованием их начальников.

Красные под начальством фельдшера Сорокина отступили за Кубань. Вторая часть отступила в сторону Новороссийска и дальше на Черноморское побережье, а оттуда передвинулась и сблизилась с частями Сорокина. По территории Кубани было сосредоточено до 90 000 красных войск при 124 орудиях против 35–40 000 человек добровольцев при 89 орудиях. Станицы все время переходили из одних рук в другие.

Дон был в лучших условиях и совершенно не связан указаниями Деникина. Германская армия воспринималась как реальная сила, содействовавшая избавлению от большевистского господства и террора. Правительство Дона вошло в связь с германским командованием с целью выяснения причин появления их на территории Дона. Переговоры прошли в спокойных условиях. Германцы заявили, что они оккупировать область не собираются, и обещали очистить Ольгинскую и Аксайскую станицы, что точно и выполнили.

Враждебные отношения со стороны добровольческого командования в отношении германской армии даже носили характер не более как наивного задирательства. От германской армии через Киев было Донской армией получено: 11 600 винтовок, 88 пулеметов, 460 орудий, 109 тысяч артиллерийских снарядов, 11,5 миллиона ружейных патронов, из которых было передано в части Добровольческой армии 35 тысяч артиллерийских снарядов и около 3 миллионов ружейных патронов. Но позор мирных сношений с непримиримым противником ложился исключительно на атамана. Несмотря на то что германцы запрещали атаману передавать военное снаряжение Добровольческой армии ввиду ее союзнической ориентации, атаман Краснов обходил эти запреты и продолжал пересылать ей часть получаемого от германцев снабжения.