Читать «Утро большого дня» онлайн - страница 7

— Пустяки! — заявил он, осматривая аварийное место, — гоните сюда просечку!

На него — не геолога и не разведчика — посмотрели с недоверием. Он упрямо переломил его и заставил работать.

— У меня чутье! — приговаривал Кунцов, смеясь и потирая ладони.

Просечка пошла и врезалась прямо в потерянный пласт именно там, где наметил Кунцов, а точнее сказать — старый разведочный план.

Тогда же Марина Замятина, только что кончившая вуз, и прибывшая на Березовку шахтным геологом, с благоговением посмотрела на проницательного инженера. А Кунцов заметил синеву ее глаз и залюбовался стройной девушкой.

Старый план не подвел!

В памятный вечер Кунцова премировали деньгами и патефоном. Он сказал подходящую речь и поблагодарил за честь.

Разгоревшаяся от жары Марина, вместе с другой молодежью, неистово хлопала в ладоши. Кунцов доказал и совет его стал цениться.

Возвращаясь домой чуть-чуть под хмельком, он подумал о плане и сказал:

— Имею еще один козырь!

Но тогда же, несмотря на угар успеха, на отблеск Марининых глаз и на хмель, опомнился и вздрогнул.

— Не надо, не надо! Только не это...

Указание плана касалось той части пласта, уголь которого начали добывать четвертой лавой. Здесь открылась такая неожиданность, о которой и думать всерьез было страшно. В недрах горы таилась беда...

Кунцов пучил глаза и тряс головой.

— Допустить? Что я, сошел с ума?!

Многое допускал: себялюбие, черствость, ненужное упрямство. Мог и сфальшивить, но там, где это ему казалось несерьезным. Взять к примеру архивный план — кому оттого ущерб?

Но здесь совесть его вставала дыбом! Дело шло о благополучии штольни, о человеческих жизнях...

Поэтому, придравшись к трещинам в потолке, Кунцов распорядился забить четвертую лаву. Тогда авторитет его был велик, а нужда в четвертой лаве не так остра. Она простояла заброшенной целый год.

Все как будто бы обошлось и Кунцов даже начал гордиться. Кто, в самом деле, извлек из архива важнейший документ? Он! Кто использовал его данные для штольни? Тоже он! И разве не заслуга его, Кунцова, что, пренебрегая возможными нареканиями, он закрыл грозившую катастрофой лаву?

Последнее дело пришлось совершить незаметно, а на нем можно было сыграть. Досадно, но... что он мог сделать? Не тащить же на люди присвоенный план!

Кунцов был уверен, что поступает правильно. Такова уж была мораль, которую он принес из прошлого.

В деле будь честен, — поучала она, — не обманывай, не воруй, но и себя не забывай! Кто смел, тот и съел, не зевай!

Так он и поступил.

Все существенное, бывшее в плане, он пожертвовал штольне. А себе уделил лишь маленькую частицу — славу! Ценности материальной в ней не было, но она укрепляла его престиж и немножечко раздувала его действительную опытность.

В конце же концов, это был приз за удачу и сообразительность!

Другие поступали хуже, вспоминал Кунцов. Выдвигались, угождая начальству, или лукаво приспособлялись к политическим ситуациям. А он просто воспользовался фартом!

Но сегодня от предложения Фролова открыть четвертую лаву Кунцов пришел в ужас. Фарт завлек его в западню! Теперь оставалось одно: или карты на стол с этим проклятым планом, или катастрофа... Вот чем грозила ему реконструкция!