Читать «Изолятор» онлайн - страница 28

Была у Перчика одна затаенная мысль, а точнее — надежда, о которой он боялся думать и тем не менее думал ежедневно и ежечасно. Почему он в камере дни считает и весну ждет, как соловей лета? Суть в том, что через каких-нибудь полгода весь народ будет отмечать тридцатилетие Победы над фашизмом и не может случиться такого, чтобы не объявили амнистию. Всем, сами понимаете, не простят их вину, а фронтовикам должны бы простить или по крайней мере скостить срок хотя бы наполовину. В этом смысле часть 2 статьи 92 куда лучше, чем часть 3, она скорее всего попадет под амнистию. Перчик, чтоб вы знали, не привык похваляться своим военным прошлым, однако отвоевал молодцом, получив три ранения и шесть наград. И вышел из войны инвалидом II группы, что тоже, сами понимаете, не подарок...

В разговоре с забавным новичком Игорем Петровичем, который вел себя как настоящий салажонок, Перчик не удержался и кое в чем прихвастнул, рассказывая о своем уголовном деле. Ну, может быть, не столько прихвастнул, сколько приукрасил. Между тем ничего из ряда вон выходящего в его деле не было, а все персонажи, в сущности, ничем не отличались от любых заурядных расхитителей социалистической собственности: сначала запирались, потом признавались, изобличая себя и других, затем отказывались от показаний и вновь отрицали очевидные факты, ссылаясь на провалы в памяти, через некоторое время давали новые чистосердечные признания, отличные от первоначальных, пытаясь по скупым информационным данным очных ставок выявить степень осведомленности следствия и, признаваясь, не наговорить лишнего.

«Подумаешь, герои! — Перчик с презрением сплюнул сквозь зубы. — Куда им, макакам, до великих людей прошлого! Взять, к примеру, покойного Якова Борисовича Гонопольского. Вот был человечище, не чета нынешним слюнявым дельцам. Ни разу в жизни ни одного человека не выдал, хотя сам в полном смысле слова рисковал головой. А эти гниды? Тьфу! Впрочем, и я, Аркашка Перчик, тоже хорош! В моем положении надо сидеть и помалкивать, а я взял и, как хвастливый сопляк, затараторил о своей безотказной везучести. Тьфу!»

4

Ни на прогулке, ни в обед, ни после обеда Игорь Петрович так и не сумел выработать рациональную тактику защиты в единоборстве с капитаном Кабановым, потому что ему вновь изменило хладнокровие. Мощным толчком к очередному всплеску оскорбленного самолюбия послужила прогулка, куда выводили строем, заставляя держать руки за спиной.

«Вот жлобы! — думал Обновленский, с лютой ненавистью глядя на попадавшихся навстречу людей с красными погонами. — Что, интересно, изменится, если я буду держать руки не за спиной, а вдоль тела? Убегу я отсюда, что ли? Нет, не убегу. Значит, это делается нарочно, чтобы продемонстрировать полноту их власти. Как же иначе, раз они здесь начальники, а мы для них — ничтожества!»

Игорь Петрович рассчитывал, что на прогулке он установит контакт с интеллигентной публикой, но, как по пути объяснил ему всезнающий Перчик, обитателей каждой камеры выводят в тесные отсеки внутреннего дворика таким образом, чтобы они ни при каких обстоятельствах не могли увидеть соседей. А для того чтобы из отсека в отсек не перебрасывали записки или какие-либо предметы, поверх глухих кирпичных стен была натянута мелкая железная сетка.