Читать «Другая, следующая жизнь» онлайн - страница 27

Ну, что мне было делать?

– Объявляю бойкот, – сказала я.

Он долго еще говорил, меняя регистры с доброго на злой и обратно, однажды даже затопал ногами. Я молчала. Что я могла ему сказать? Выдать главную проституточную тайну? Пригрозить, что пожалуюсь своему папе – генералу Кутузову? Или же сообщить, что сверток – краденый?

Наконец меня вывели на улицу и куда-то повезли. Оказалось, в тюрьму. Камера производила впечатление женского отделения бани, только шаек не хватало. На нарах сидело множество женщин в разной степени одетости. Я села на солому рядом с пожилой толстой цыганкой. Она меланхолично раскачивалась из стороны в сторону.

Все мои три шали очень пригодились: одну я постелила как покрывало, другую положила под голову, третьей укрылась. И стала думать свои горькие думы.

Где-то я совершила серьезную ошибку, иначе была бы сейчас не здесь, а спала бы в своей девической кроватке с серебряными шишечками и кружевным подзором. Утром бы меня ждал чай со смородиновым вареньем и свежий хлеб. В обед – щи и каша гречневая, вечером – кисель. А какие по праздникам у нас расстегаи делают! Корочка поджаристая и теста совсем чуть-чуть, и рыбы в них трех сортов. А манная каша с вареньем! А рыжики соленые! А картошечка с укропом, шаньги с творогом! Мне хотелось заплакать, но что-то не получалось: наверное, есть какой-то внутри нас запас слез, он мною уже израсходован, а новые еще не народились.

Немножко поразмышляла о том, почему мои мысли в основном гастрономического толка и быстро нашла отгадку: я же, оказывается, сегодня весь день не ела.

И стала думать о Георгии. В водовороте событий, которые вырвали меня из привычного уклада жизни, думать о нем было некогда. Вернее так, я запрещала себе мысли о нем.

Где он сейчас и что делает? Пьет, наверное, чай с ситным хлебом… Тьфу! Да что же это такое! Я нахмурилась и стала думать о нем сердито, чего раньше себе никогда не позволяла. Ведь он же обманул меня. В Ялте я не знала, что он женат и у него двое детей, но он-то ведь знал! Это раз. Мы с ним переписывались почти год, а ребенок родится к Рождеству, это значит… Предатель, предатель! Я опять хотела заплакать и опять не смогла. И третье: мог бы сразу мне сказать все и отправить в тот же день обратно, в Рыбинск. Он обнадежил меня. «Сорвал цветок и бросил», – прозвучали во мне чьи-то чужие слова.

– Женатые мужики – настоящее зло, – вдруг произнесла цыганка, продолжая раскачиваться. – Сколько они девиц погубили, так никакая скарлатина за ними не угонится.

«С кем она разговаривает?» – подумала я.

– Я с тобой разговариваю, – и она уставилась на меня своими мефистофельскими глазами.

Кажется, я пискнула, как мышка, которую поймала кошка, а может, это нары подо мной скрипнули.

– Радуйся еще, что с ребеночком тебя не оставил, – сказала цыганка.

Радоваться было нечего: мне страшно хотелось есть, а по словам тетеньки Туровой, это – один из признаков беременности.