Читать «Человек из красной книги» онлайн - страница 20

8

Женщины у него были всегда, хотя жизнь никогда не складывалась гладко и стабильно, соответствуя должным правилам и удобопонятным законам. Девять лет, из которых три стали почти невыносимыми, а шесть – едва терпимыми, не минули просто так, не оставив после себя следа в смысле отношений с женщинами. В шарашке той было всякое, включая самое невозможное, от рыхлой полнотелой девицы, уборщицы условной научной лаборатории, до сильно немолодой вохровки, пользовавшейся его мужским застоем согласно своему личному плану. Он терпел. Да и куда было деваться, плоть требовала своего, иные же варианты просто не существовали. Правда, произошёл, помимо разовых убогих случек, один короткий роман, если так позволительно обозначить то, что пару-тройку раз происходило впопыхах между ним, внелагерным зэком, и женой его товарища, сделавшейся вдовой в середине срока отбывания мужа-конструктора.

Редкие свидания, что время от времени полагались его почти однофамильцу, тоже Павлу, но только Цареву, этническому болгарину, ставшему покойником, перешли на него по случайности и раздолбайству администрации. И так было, кажется, трижды – до тех пор, пока всё не вышло наружу. В какой-то момент, ещё при живом Цареве, он и она просто пересеклись взглядами и всё друг про друга поняли. Она приехала через полгода после смерти мужа, сказала, к Царёву, надеясь на чудо. Её помнили, фамилия тоже, вроде бы, сошлась, смерть же одного из шарашников, в отличие от наглядной жизни здравствующего, в памяти не отложилась. К ней, прибывшей «жене», Павла Сергеевича и завели, толком всё не проверив и предоставив по обыкновению дежурные полчаса. Чудо, какое она себе придумала, и случилось, но лишь с разницей в оценке сторонами самой ситуации: она была, наверное, тайно влюблена, по крайней мере, на что-то рассчитывала и явно симпатизировала этому сильному и умному однофамильцу покойного мужа. Уже тогда предчувствовала, что он человек уникальный, к тому же была в курсе ещё и от Царева относительно масштаба его личности. Ему же просто страшно хотелось женщину, любую, с воли, но только не вохровку, не эту подлую суку с нежеланным, но порой до зубовного скрежета необходимым ему телом.

Он вошёл, за ним прикрыли дверь и предупредительно хлопнули ставней вертухайского оконца, дав понять, что всё, как всегда, под контролем. Она поднялась, молча подошла к нему, незнакомому, по сути, мужчине. Потом они смотрели глаза в глаза. А затем… затем она, так же молча, перекрыв ладонями смотровой проём со стороны камеры, развернулась к нему спиной и нагнулась так, чтобы ему было удобно. Голова её, упёртая в обитую железным листом дверь, оказалась на уровне пояса, она прикрыла глаза, так ей было спокойней и не так позорно. И замерла. Павел Сергеевич стоял, набычившись и неровно дыша, уже зная наперёд, зачем он шёл на это чужое свидание. Было ощущение, что сейчас он берёт нечто вовсе не такое уж стоящее, но чрезвычайно важное, потому что не своё. Он неотрывно смотрел на неё, уже не видя лица, так и не начав ощущать её как живого человека, он даже не очень точно представлял себе, насколько она страдает, и страдает ли вообще. И почему она выбрала именно его, а не полноценного мужчину с воли, коль скоро у неё с этим всё так несложно, без сомнений и сопутствующих биений сердечной мышцы.