Читать «Златовласка и другие европейские сказки» онлайн - страница 54

– Хоть и не дело графиню за пастуха отдавать, но слово своё сдержу. Ты – жених моей дочери, и ты ей по сердцу!

У пастуха словно крылья выросли: он-то девушку с первого взгляда полюбил. А как настал день свадьбы, гости с графом принялись жениха расспрашивать:

– Где достал дорогие доспехи и резвых скакунов?

Поведал им пастух про трёх драконов, про ключики, про тайное подземелье, повёл их к заветной сосне, железную дверцу отворил… Вошли они в железный зал, а вороной конь графу и говорит:

– Я прадед твой, и горный выгон у прадеда этого пастуха отнял, за что и наказан.

В серебряном зале заговорил гнедой конь:

– Я дед твой, и с прадедом заодно был.

В золотом зале белый конь сказал:

– Я отец твой, и хоть правду знал, да молчал: не хотелось горный выгон законному владельцу отдавать.

Исчезли все три коня, а граф с женихом и гостями на пир воротились. А когда граф умер, хозяином в замке стал пастух.

Йоринда и Йорингель

Немецкая сказка

Стоял когда-то в огромном густом лесу старый замок, и жила в том замке только одна старуха, и была она самая большая колдунья. Днём превращалась она в кошку или ночную сову, а вечером принимала свой прежний вид. Она умела приманивать всяких зверей и птиц, убаюкивала их, а потом варила и жарила себе на обед. Если кто подходил на сто шагов к этому замку, тот останавливался как вкопанный и не мог сдвинуться с места, пока она не снимала с него заклятия; а если заходила в тот заколдованный круг невинная девушка, колдунья обращала её в птицу, запирала в клетку и уносила в одну из комнат замка. Так собрала она в замке семь тысяч клеток с разными диковинными птицами.

А жила-была в ту пору девушка, звали её Йориндой, и была она прекраснее всех девушек на свете. Посватался за неё такой же прекрасный юноша, звали его Йорингель, и весело и радостно проводили они вместе дни перед свадьбой.

И вот однажды, чтобы вдоволь наговориться наедине, пошли они в лес.

– Только смотри, – говорит девушке Йорингель, – к замку близко не подходи.

А вечер был хороший, ярко светило сквозь тёмную лесную зелень солнце и жалобно пела горлинка над старыми буками.

И охватила их вдруг тоска. Йоринда несколько раз принималась плакать, потом села на солнышке и совсем пригорюнилась. Йорингелю тоже стало грустно. И были они так печальны, будто предстояла им близкая смерть. Они оглянулись – и видят, что заблудились, и не знают, как найти им теперь дорогу домой. А солнце ещё не зашло за горы, но скрылось уже наполовину за вершинами.

Глянул Йорингель сквозь заросли лесные – стоят перед ним уже близко-близко старые стены замка. И стало ему до смерти страшно. Посмотрел Йорингель на Йоринду и видит – обернулась она соловьём и поёт: «Тю-вить, тю-вить».

Ночная сова с горящими глазами трижды облетела вокруг соловья и трижды ухнула: «Угу-угу-угу». И не мог Йорингель сдвинуться с места, стоял как вкопанный – ни плакать, ни слова молвить, ни рукою пошевельнуть, ни ногой двинуть. Вот и солнце закатилось. Улетела сова в лесную чащу, и вышла тотчас оттуда горбатая старуха, жёлтая да худая, большие красные глазищи, нос крючком до самого подбородка. Проворчала она что-то себе под нос, поймала соловья и унесла с собой. И слова вымолвить не мог Йорингель, и с места не сойти ему было: пропал соловей. Вернулась старуха и говорит глухим голосом: