Читать «Мальтийская цепь (сборник)» онлайн - страница 212

Гагарин вдруг радостно взглянул на него и протянул ему обе руки, восклицая:

– Неужели вы это сделаете?

– Конечно, сделаю. Разве это трудно? И я вот что предложу вам. Я попрошу, чтобы она написала ответ, и я вам пошлю его, куда вы скажете. А потом вы опять напишете ко мне, и я передам, и так вы будете в переписке. Лопухины уезжают в Петербург, но и я перевожусь туда же…

– Никак не ожидал, никак не ожидал, – повторил несколько раз Гагарин. – Спасибо вам!

XVIII

Через три недели после отъезда государя в «Московских ведомостям» было напечатано в числе прочих назначений известие о переводе коллежского секретаря Радовича в Петербург за обер-прокурорский стол Правительствующего сената, о пожаловании ему камер-юнкерского звания и даровании трех тысяч ежегодно.

Это было значительно меньше того, во что выросли в городских сплетнях посыпавшиеся на Радовича блага. Говорили, что он назначается статс-секретарем, обер-церемониймейстером, а из трех тысяч было сделано уже тридцать.

Тем не менее и того, что выяснилось, казалось достаточным. Явилось официальное подтверждение, что «идиот» Радович, бывающий ежедневно у Лопухиных, переводится в Петербург. Значит, ясно, и не подлежит никакому уже сомнению, что он идет на сделку брака с Анной Лопухиной.

Людмила Даниловна, маменька двух толстых дочек, единственным достоинством которых была их невинность, прочла известие в «Ведомостях», как и все остальные, но взволновалась им гораздо больше остальных. Она с такою уверенностью наметила Дениса Ивановича в женихи одной из своих дочек, – все равно которой, – и так упорно возила их и сама ездила к Лидии Алексеевне, что постигшее ее вдруг разочарование превзошло всякие границы. Она знала о ходивших слухах, но твердо надеялась, что Лидия Алексеевна не допустит, чтобы свершилась такая комбинация. И вдруг в самом деле назначение в Петербург, и камер-юнкер, и три тысячи!..

Людмила Даниловна надела парадный роброн и отправилась к Радович, одна, без дочерей, с деловым визитом. Она мнила до сих пор, что сама Лидия Алексеевна угадывает ее намерения и благосклонно поощряет их, и теперь желала объясниться по этому поводу.

Лидия Алексеевна, давно вставшая после болезни с постели, но медленно поправлявшаяся, первый день принимала сегодня посторонних, чувствуя себя достаточно уже окрепшей.

Ходившие по городу слухи не достигали до нее, потому что она никого не видела, а Зиновий Яковлевич, чтобы не беспокоить ее, ничего не рассказывал. Лидия Алексеевна ждала со дня на день указа об отдаче ей сына в опеку, надеясь на свое свидание с государем и на разговор с ним. Зиновий Яковлевич, чтобы ободрить ее и дать силы для выздоровления, поддерживал в ней ожидание указа, который, впрочем, и ему казался возможным ввиду поступка Дениса Ивановича, явившегося к нему. Он рассчитал, что, может быть, Денис Иванович не такой уж круглый идиот, как это показалось ему в первую минуту, и приходил мириться с ним, проведав, что ему несдобровать. Корницкий ездил часто в опеку, чтобы наводить справки, как идет дело, и там мелкие чиновники, чтобы не упускать щедрых подачек, получаемых от него, водили его за нос и обнадеживали, хотя жалобная просьба Лидии Алексеевны на сына была давно положена под сукно.