Читать «Таежная вечерня (сборник)» онлайн - страница 156

– Никого я не видела, – сказала она, раздевая и укладывая дочь на тахту. Подняла с пола черный зонтик. Раскрыла и приладила его над головой девочки, чтобы не падал свет.

– Мама, – пролепетала сонная дочь, – хочу мохнарылого.

Ольга нашла плешивого медведя с несуразно большими клочкастыми боками. Отряхнула и положила рядом с подушкой. Тонкая голубая ручонка обвила шею медведя. Надо же, привыкла к дурацкой игрушке! Ольга старалась не приручать себя, а заодно и дочь к одним вещам, людям, привычкам. Так, ей думалось, меньше будет потерь. В голове всплыла мысль, пойманная еще у аптечной витрины: она похожа на подобие женщины, лишь с ребенком на руках. А так – она тощая, с лошадиным лицом и впалыми висками.

Женька схватил ее за руку:

– Сейчас сижу, слышу стук: «Кто?» – «Откройте, милиция!» Входит участковый: «Вы подозреваетесь в противозаконном хранении наркотиков. Лучше сдайте их добровольно!» Я ему, мол, ищите. И вот он тут все перевернул, а я показывал…

– Нашли? – Ольга брезгливо отдернула руку.

– Нет. Он мне говорит потом: «Хотите раскумариться?» – «Конечно, хочу!» – «Мы знаем, что хозяин дома прячет наркотики. Укажите где, и мы дадим вам уколоться».

– И ты, конечно, не сказал! – проговорила Ольга с издевкой.

– Нет.

– У тебя глюки, Женя!

Ольга опустилась в старое кресло, не снимая куртки. Склонила голову, жидко завесив лицо длинными золотистыми волосами. Чтобы не видеть этого идиота! Она бы и не пошла сюда, если б не знала, что сегодня Женьке принесут соломку.

Ломило виски, ныли кости.

В доме что-то упало, наверно, продолжается обыск. Она подняла взгляд на стену с эскизами в серо-малиновых тонах. У Женьки есть давний пунктик: поставить в театре пантомимы, где его держат рабочим сцены, пьесу «Кайф». Он сам рисовал декорации. Над сценой будет подвешен гигантский паук с фосфорическими лапами. Под ним – огромная мясорубка. В нее ссыпаются коробочки мака, внутри которых сидят наркоманы. Паук крутит лапой ручку, а из отверстий вываливается человеческий фарш – обнаженные тела. (Это теперь модно.) Тела сплетаются в овальный клубок, образуя собой живую модель человеческого мозга. Затем, по замыслу Женьки, в глубине сцены возникает шприц и огонь внутри его. Игла вонзается в мозг, и тот распадается на отдельные извилины. Каждая будет символизировать поведение наркуши. До употребления – нетерпеливый зуд, маета, присядка с поносом. Состояние после укола в одном из вариантов: на стадионе играют в регби безголовые игроки, а вместо мяча – единственная голова.

Женька оправдывает свой «кайф» творчеством. Он верит, что сможет бросить колоться сам и помочь в этом другим. Вообще, многие наркуши пытаются что-то писать, рисовать, сочинять. Чувствуют, что в искусстве есть главное, чего нет у них, – духовное здоровье. А еще люди искусства терпеливее прочих относятся к наркушам. В театре режиссер даже придумал Женьке «левую» должность: определять цвет мелодии для спектакля, используя его больное воображение.

Кости уже не просто ныли, а трещали от боли, будто в них завелись черви.

3

В окно тихо поскреблись. Ольга вскочила из кресла. Не отдергивая драпировки, произнесла: