Читать «Семь раз проверь... Опыт путеводителя по опечаткам и ошибкам в тексте» онлайн - страница 14

В определенный момент борьба за точность печатного слова действительно требует немалого личного мужества. Оно, в частности, заключается и в том, чтобы из ложной амбиции не настаивать на допущенной ошибке, а согласиться с представленными доводами и честно ее исправить.

Многократно описывалось, какой трудный характер у академика И.П. Павлова. Тем неожиданнее (хотя вполне в духе натуры великого физиолога) то, что рассказывает один из его учеников, впоследствии тоже академик, Е.М. Крепс.

В конце двадцатых годов редакция журнала «Природа» попросила И.П. Павлова предоставить для опубликования его доклад на очередном международном конгрессе физиологов. Ученый согласился. Когда же в редакции стали подготовлять рукопись к печати, то заметили в тексте ряд неточностей. После некоторых колебаний, посоветовавшись с Е.М. Крепсом, секретарь редакции набрался смелости и отправился к знаменитому ученому.

Павлов принял посетителя с явной неохотой, так как разговор отвлекал его от важной работы.

— Так в чем дело? — не слишком любезно спросил он.

Секретарь редакции осторожно заметил, что в статье есть одна фраза, не очень точно выражающая мысль автора.

— Покажите, — сухо сказал ученый. — Ну и что, все ясно.

— Не совсем, — возразил журналист. — Вы, очевидно, хотели сказать вот так? — Павлов подтвердил. — А фразу можно истолковать иначе, вот этак, а это уже будет неправильно.

Павлов немного подумал и вдруг хлопнул себя по лбу.

— Действительно, ведь верно. Как же быть?

Он внимательно выслушал предложенный вариант исправления и согласился сделать правку не только в Указанном месте, но и в другом, третьем. . . Провожая секретаря редакции, он совсем иным тоном, чем в начале свидания, говорил:

— Как я рад, я вам бесконечно благодарен за эту науку. Ведь я много пишу, читаю лекции студентам и, оказывается, допускаю ошибки. Я-то, коренной русак, всю жизнь был убежден, что правильно по-русски пишу, а вот вы, читая незнакомый вам текст, сразу заметили неточности!  [, с. 41-42].

В этом эпизоде выразилась вся личность Павлова, постоянно учившего своих сотрудников, что не надо бояться ошибок. Тот же принцип ученый считал обязательным и для самого себя. Авторитет авторитетом, но истина и точность превыше всего!

Бывают книги такого редкого обаяния, что самый неискушенный читатель находит в них штрихи и оттенки, позволяющие заочно создать портрет автора и проникнуться к нему симпатией. Когда вы читаете книгу Г.Г. Нейгауза «Об искусстве фортепианной игры», то с первых страниц можете составить верное представление о том, кто ее написал, пусть даже вам неизвестно, что это выдающийся пианист, замечательный педагог, большой общественный деятель.

И не каждый сразу поверит своим глазам, когда в предисловии ко второму и третьему изданиям книги прочтет ошарашивающее признание: «На стр. 143-144 у меня определенно неверное высказывание (начиная со слов: „Еще два слова об октавах...“). Я тут — да простится мне — попросту наврал, в чем и признаюсь откровенно. Наврал я в том смысле, в каком один поэт толкует это слово: врать значит, скорее, нести лишнее, чем лгать, говорить неправду» [, с. 9].