Читать «Снайперы (сборник)» онлайн - страница 77

Жили главный инженер с Зинаидой Марковной в кирпичной четырехэтажке по переулку, начинавшемуся у заводских ворот, но она повела его по темной и безлюдной «шоссейке» в сторону соснового бора. Всего пять лет назад на месте новых домов был пустырь, на котором школьники бегали кроссы и сдавали зачеты по лыжам, а в сосновый бор Зинаида водила их зимой по глубокому снегу собирать семена…«Гордеев, ты, может, возьмешь даму под руку?» Он пошел рядом и попытался приспособиться к ее шагу, но этому мешала ее не очень уверенная походка. «Уже лучше. Только, знаешь, Гордеев, я замерзла!» И он набросил ей на плечи свой черный, специально купленный на свадьбу пиджак. «Ну вот что хорошего в тебе было? Встанет: и в час по чайной ложке! Пока предложение закончит – уже не помнишь, с чего и начал! Прямо убила бы!» – «Спасибо, что промахнулись!» – «Зато ты не промахнулся! Только цель какая-то странная! Ты же Вику любил! Или?..» – «Или, Зинаида Марковна!» Она остановилась и повернулась к нему; в темноте ее взгляд казался диким, глаза – огромными, лицо – незнакомым: «И у меня всю жизнь: или! Когда-то я очень любила одного человека, но между нами встало вот это самое “или”: война!» – «Он… не вернулся?» Она покачала головой. «Его убили… И меня тоже… А может, меня убили еще раньше… Мы с мамой столько пережили, что я возненавидела людей и полюбила зверей. Летом сорок первого нас снова уплотнили, – а когда-то мы жили в этой квартире одни с папой, мамой, бабушкой и домработницей, – и в отнятую у нас комнату вселились эвакуированные: врач Вера Петровна и ее сын Вадик. Он стал учиться в нашем классе, и мы полюбили друг друга. Мы окончили школу в сорок втором, я поступила в пед на биологический, он – в медицинский. Я не знала, что он несколько раз просился на фронт. Осенью его забрали в армию, а весной Вере Петровне пришла похоронка… В группе у нас был всего один парень, Боря Синайский, на четвертом курсе мы поженились. Я была рада сбежать из нашей с мамой тесной комнатенки, в которой раньше жила домработница, от молчаливого укора в глазах Веры Петровны: ты молодая, живая, здоровая, а Вадик… Но попала я из огня да в полымя. Боря оказался редкой мразью: мелочный, вздорный, самовлюбленный! Я не сказала на суде, что я беременна, и нас хоть и с позором, но развели». Она качнулась к Климу и уютно устроилась на его груди: «И вот представь, Гордеев: я на шестом месяце и выбираю по направлению поселок Речной, потому что там сразу дают квартиру, приезжаю на пристань, а последний катер уже ушел, дежурная, гадина, не пускает в комнату отдыха, и тут появляется он: в кителе с серебряными погонами…» – «Это был Юрий Васильевич?» Зинаида вскинула голову: «Юра? Нет, его звали Олег, Олег Скиба, он стал моим вторым мужем… А у Юры – другая история. Танька его, – ботаничка ненатурально рассмеялась, – ха-ха-ха, от тюрьмы спасла. Пришли они за плотом, стоят, ждут, местные девчонки прибегают к пароходу, где огни, музыка, молодые ребята. Девчонки – шестиклассницы да семиклассницы, школа-то семилетка, а Танька на каникулы из педучилища приехала, ну и Юра уже училище окончил, постарше других ребят был, разговорился с ней, все же в городе учится, взрослая, в каюту пригласил. Говорят же, что ночью все кошки серы… В полночь разбежались: она – домой, он – на вахту, а утром прибегает ее мамаша с милиционером – Юра только на свадьбе узнал, что он Таньке троюродным дядькой приходится: дочь изнасиловали. Юру забрали, стали дело оформлять, а время-то суровое, война еще не кончилась, и тут Танька дает показания, что она сама, добровольно вступила с ним в связь, по великой любви. Поскольку она совершеннолетняя, дело бы надо просто закрыть, а ему говорят: женись, тогда закроем. Вот так и женили Юру, а через девять месяцев родилась твоя любимая Вика…» Ботаничка оттолкнула его, но, сделав несколько шагов по направлению к своему дому, покачнулась, и он едва успел подхватить ее. «Почему ты меня ненавидел? – спросила она, повисая на нем. – Потому что ты слышал, что про меня говорят, да? Я это видела, я это знала, что ты слышал! И смотрел на меня так, потому что слышал! Как ты мне был мерзок! С этой твоей улыбочкой, словно бы ты каждую ночь свечку держал! С этим твоим умопомрачительным сочетанием светлых волос и черных ресниц! Мне так хотелось подойти к тебе и вылить на тебя ведро воды! Чтобы с тебя вся краска слезла и чтобы ты сказал: Зинаида Марковна!..» И вдруг обвила его шею руками и прильнула к нему: «Гордеев! Скажи, что ты меня любишь, что я – самая чистая женщина на свете!» И с Климом произошло то, чего он потом не мог понять и во что не мог поверить: он вдруг услышал голос Ани, увидел лицо Ани, и он уже целовал это лицо и горячо шептал те слова, которые безумная Зинаида хотела услышать от него… А через несколько минут у дверей своей квартиры на него смотрела совершенно трезвая женщина, и глаза у нее были вовсе не злыми, а красивыми, грустными и добрыми: «Спасибо тебе, Гордеев. Счастья я тебе не пожелаю – ты ведь не для него живешь, а зря!»