Читать «Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире» онлайн - страница 8

Я не помню себя до шести лет. Мы жили уже в своей третьей квартире с момента потери нашего дома. Это была хорошая квартира, которую мы арендовали с возможностью дальнейшего выкупа в ряде таунхаусов – хорошая для Лудлоу, штат Массачусетс, города, о котором бы вы не услышали, если бы вам, конечно, не приходилось ходить в ванную возле Exit 7 на Массачусетс Тернпайк. Лудлоу – это бывший фабричный город, пытающийся создать предприятие, которое могло бы обеспечить жителей рабочими местами. У меня не осталось приятных воспоминаний о городе или людях, но я мог взрослеть здесь в то время, которое было куда лучше настоящего. Мой друг детства, все еще живущий здесь неподалеку, сказал, что Лудлоу теперь стал городом с одним из самых высоких показателей героиновой зависимости во всем западном Массачусетсе. (В мое время это был город, в котором жили наркодилеры, а не покупатели и продавали в основном марихуану.) Мы прожили большую часть моего детства в доме 73 на улице Мотыка – нашей четвертой квартире после переезда. Она была новая, но новая не значит хорошая. Между нашим домом и субсидируемым жилым комплексом был всего один двухквартирный дом; я пробегал мимо него на остановку школьного автобуса так быстро, как только мог. Но оттуда я должен был направляться в хорошую начальную школу – относительно хорошую.

Когда мне было 10, мои родители разъехались, и последовавший за этим развод ухудшил положение еще больше. Я тогда не мыслил экономическими категориями. Я был слишком растерян из-за того, что теперь мои родители не вместе. Я считал, что это поворотный момент в моей жизни, и так оно и было какое-то время. Период с 10 до 14 лет был мрачным: я питался бесплатными обедами; одежда была затасканной; и я был участником или наблюдателем потасовок на автобусной остановке по крайней мере раз в неделю. Я общался только с детьми, чьи родители были действительно бедными, вроде матери Дэвида, у которой был сожитель и премиальный пакет кабельного телевидения. Одна из причин, по которой я понимал, что мы не на дне социально-экономической иерархии, состояла в том, что у нас было базовое кабельное (у всех по-настоящему бедных детей были HBO, Showtime и Cinemax, и это явление я никогда не мог понять). Дэвид, мой единственный друг по соседству, обокрал нас, и это было во всех смыслах парадоксальное явление: во-первых, он не убил нас ножами, которые положил на кухонной стойке, и, во-вторых, оставив их там, он ушел рыться в вещах матери в подвале, тем самым напугав ее до ужаса, что и послужило причиной нашего переезда. Я всегда испытывал к нему некую извращенную благодарность. В течение пары недель мой дед дал моей матери деньги на первый взнос, и в шестнадцать я переехал в нашу собственную квартиру – впервые с того момента, как мне было два года. Эту квартиру также можно считать особняком. Моя мать была так счастлива. Я был заворожен тем, что теперь я был в чистой, ухоженной среде жилого комплекса в городе в двадцати минутах от места, где я вырос. То, что вокруг было больше растрескавшегося асфальта, чем травы, и то, что в нашей квартире были едва ли не картонные стены, было не так важно, как то, что ей владела мать.